«Нужно собирать русского человека»

«И сегодня многие наши трудности — из-за родовых пятен 75-летнего тоталитаризма, который одних растлил, в других вселил позвоночный страх, и это в нескольких поколениях. Но и это не все: он исказил историю и спрятал ее от нас, не допуская никаких дискуссий по существу», – из интервью с Натальей Дмитриевной Солженицыной от 30 января 2018 года. Оттуда же: «Коммунизм вообще – страшная штука, он требует от людей не только дисциплины, физического подчинения, всех сил, ума, таланта и неустанной работы. Нет. Сверх всего этого коммунизм требует душу».

Как подобное могло произойти с нами? И что нужно делать для преодоления личной и национальной трагедии? Ответы на эти вопросы можно найти у свидетелей революции. 28 января в Москве прошел концерт-размышление «1917. Эпоха глазами современников».

«Зал подходит для столетия революции – лучше некуда! Смотрите, все кресла – красные», – говорит местный звукорежиссер. Концерт начинается. Свет гаснет. И перед зрителями появляются герои. Это реальные личности, представители различных сословий, люди культуры, мыслители и поэты, писатели и врачи. Некоторые из них были друг с другом знакомы, некоторые никогда не встречались, но они собрались за одним столом, чтобы поделиться со зрителями своими переживаниями и предчувствиями, чтобы помочь нам через 100 лет осознать 1917 год.

Право первого голоса – у Анны Ахматовой. Чтение отрывка «Поэмы без героя» доносит до нас весь стихийный ужас революции, когда город медленно сходит с ума. А вместе с городом «...беснуется и не хочет / Узнавать себя человек». Этим мощным, неумолимым началом перед зрителями стала открываться бездна из воспоминаний и других современников революции.

Ту же, но в прозе, в дневниковых записях картину городского апокалипсиса описывает и Сергей Маковский, резюмируя: «Ясно почувствовалось мне, что действительно – "началось" и добром не кончится». Но если одни уже в 1917-м предчувствовали недоброе, то были и те, кто надеялся на лучшее. «И чем дальше, крепче и крепче веришь, что это она, самая подлинная, вскрытая внезапным порывом не желающей умирать жизни. Россия — не неведомый, таинственный сфинкс, не темная сила, что пойдет ломить и корежить: нет, это Россия прекрасная, которую знали и глубоко чуяли Достоевский и Лев Толстой», – писал в апреле 1917 года Иван Шмелев.

Действительно, у России могло быть великое будущее, была возможность стать великой державой, где «все до последнего крестьянина будут жить хорошо и привольно» (С. Голицын). Но не сложилось. А с чем угадывает Иван Шмелев, описывая свои впечатления и надежды в апреле 1917 года, – «словно подменили народ».

Для того, чтобы зрители могли остановиться, подумать обуслышанном, музыканты исполняют русскую народную песню «Дороженька». Домра, как русская душа, с щемящей болью рассказывает о той печальной дороге, по которой начал свой путь народ. И о той трагедии, к которой эта дорога ведет. После «Дороженьки» – чтение отрывка из «Окаянных дней» Ивана Бунина. «У добрых отнялись руки, у злых развязались на всякое зло». «Как точно!» – думает зритель. Оказывается, сам Бунин цитирует историков Соловьева и Костомарова – о Смутном времени и о Стеньке Разине. И уже умолкнувшая «Дороженька» воспринимается совсем иначе, вне времени и пространства. Как то, что уже было и повторяется снова. Люди «возненавидели законы, общество, религию, все, что стесняло личные побуждения». И нет этому предела.

«А мы почти все теперь психически больны», – пишет в мае 1917 года военный врач Василий Кравков. Александра Смирнова исполняет невероятной красоты «Вокализ» Сергея Рахманинова. Многие слышали его в переработке. Но на концерте «Вокализ» звучит, как и задумывал автор, без слов, на протяжный «а». Рахманинов закончил его в апреле 1915 года. И многие знакомые композитора связывали «Вокализ» с глубокой тоской по родине, которую он ощущал, с тоской по утраченной старой России.

Музыкальное сопровождение концерта каждым произведением отражает настроение свидетелей революции. И ноктюрн фа-бемоль Александра Скрябина в исполнении Татьяны Абаимовой, где мелодия надежды переходит в тихую печаль и заканчивается тревогой. И «Трепак» Модеста Мусоргского из цикла «Песни и пляски смерти».

У Мусоргского давно возникла мысль создать сочинение, подобное «Пляске смерти» Листа, то есть создать «Русскую пляску смерти». Мусоргский ненавидел смерть, унесшую его друзей. Он называл ее «палачом», «бездарной дурой, которая косит, не рассуждая, есть ли надобность в ее проклятом визите». И вот смерть стала центральной идеей вокального цикла. Созданный в XIX веке, цикл стал пророческим по отношению к веку XX: «День и ночь живем в оргии смерти» (И. Бунин. Окаянные дни. Москва, 1918. – Одесса, 1919).

«Трепак» – зарисовка замерзающего под вой метели мужичка. Сначала тихие размеренные аккорды фортепиано рисуют пустынный пейзаж. Затем возникает ритм трепака, простенький, в народном духе, напев Смерти. Хроматические пассажи, передающие завывание метели, ведут к кульминации, после которой наступает спад – нежная лирическая музыка сладких грез, навеваемых умирающему от холода мужичку. Мужичок, который в свете революции становится символом русского народа. В подтверждение слов Ивана Бунина: «Теперь народ, как скотина без пастуха, все перегадит и самого себя погубит». И эхом строка из стихотворения Зинаиды Гиппиус: «И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой, народ, не уважающий святынь».

Все свидетельства, с которыми мы встречаемся дальше, говорят о каком-то гнусном перевоплощении человека. То на царя, который колет лед, люди смотрят, как на редкое животное в клетке (из «Мемуаров» Великой Княгини Марии Павловны). То серые толпы с гиканьем и руганью бьют стекла в поездах, бьют людей. «Видел разрушенные и обгоревшие дома в Москве... тупые и зверские лица...» (Михаил Булгаков, из «Дневника», 31 декабря 1917).

О новых лицах, появившихся в стихии революции, говорит Николай Бердяев: «Произошла метаморфоза некоторых лиц, раньше известных. И появились совершенно новые лица, раньше не встречавшиеся в русском народе. Появился новый антропологический тип, в котором уже не было доброты, расплывчатости, некоторой неопределенности очертаний прежних русских лиц. Это были лица гладко выбритые, жесткие по своему выражению, наступательные и активные».

И тогда обессиленный зритель вместе с Михаилом Булгаковым задает вопрос: «А что же будет с нами дальше?» И что делать нам, чтобы исцелить человека, исцелить себя? Михаил Булгаков затем дает ответ на этот вопрос: «Нужно будет платить за прошлое неимоверным трудом, суровой бедностью жизни. Платить и в переносном, и в буквальном смысле слова <…> Платите, платите честно и вечно помните социальную революцию!»

«Пришел сегодня ко мне простой человек и такими словами сказал о нашей беде <…> "Нужно собирать человека, как землю собирали цари. …нашего, русского человека, в русском, думаете, нет человека – есть! Только теперь он невидимый"». (М.М. Пришвин. 14.07.17 из Дневника).

Ответ и надежду мы находим у Николая Бердяева в статье «Духи русской революции»: «Идея народа, замысел Божий о нем остается и после того, как народ пал, изменил своей цели и подверг свое национальное и государственное достоинство величайшим унижениям. Меньшинство может остаться верно положительной и творческой идее народа, и из него может начаться возрождение. Но путь к возрождению лежит через покаяние, через сознание своих грехов, через очищение духа народного от духов бесовских. И прежде всего необходимо начать различать духов».

Впечатлениями от концерта поделился Алексей Волков (Гродно, Беларусь): «Надо иметь определенное мужество, чтобы воспринять то, что на самом деле происходило. И на концерте это было показано ярко. И в то же время довольно твердо и даже немного жестко. Но прозвучала надежда на то, что это все-таки можно пережить, от этого можно освободиться. Надежда на новую жизнь без последствий – без всего того, что происходило. И в третьей части очень коротко – может быть, не каждый это услышал, – очень хорошо показано, что делать. Там прозвучала такая фраза: «Собирать человека». И возникает вопрос: как его собирать. И тут же прозвучало еще одно слово: собирать во Христе. И это прозвучало коротко, но ярко. Этот концерт, с одной стороны, о ветхой, очень страшной жизни. И, с другой стороны, о надежде на жизнь новую именно для человека, именно во Христе».

После концерта зрители не спешили расходиться – обсуждали за чаем концерт, размышляли об услышанном. Многим гостям захотелось прочитать произведения, фрагменты из которых использовались на концерте. Каждому нужно время, чтобы понять, как различать и преодолевать чуждые человеку духи прошедшего столетия.

________________________________________________

Организаторы: Свято-Серафимовское и Свято-Сергиевское малые православные братства.

Ведущая: Ольга Мозгова

Чтецы: Виктор Васинский, Анастасия Гарина-Полуэктова, Алиса Кангина, Кирилл Мозгов, Алексей Хрипач

Музыкальные произведения исполняли: Татьяна Абаимова (фортепьяно), Софья Еремеева (домра), Елена Скоробогач (домра), Александра Смирнова (вокал), Александр Тавризян (фортепьяно)