"Каждый человек должен примириться с Богом"

10 августа 2010 г. исполнилось 20 лет со дня кончины Александра Величанского. В часовне СФИ отслужили панихиду по поэту.

Слово А.М. Копировского на 2 Кор. 5:15-21

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Этот текст из второго послания к Коринфянам читался сегодня во всех храмах нашей церкви на литургии, в этом смысле он случаен для сегодняшней панихиды. Но удивительно, каким точным иногда бывает такое «случайное совпадение».

Здесь говорится о смерти Христа, что Он умер, для того чтобы все люди жили не для себя, но для Него. И поэтому – апостол делает неожиданный вывод – мы теперь никого не знаем по плоти, даже Христа, хотя в то время были люди, которые Его помнили, с Ним общались, встречались, говорили, может быть, у Него исцелялись. Но все это кончилось, теперь – все новое, и значит, мы никого больше не знаем по плоти. Конечно, мы вспоминаем усопших, как сегодня вспоминаем и Сашу, какими они были по плоти. Но апостол нам говорит: на этом не задерживайтесь, это уже не главное, они уже другие. И нужно знать, какие, нужно к этой тайне прикоснуться, – конечно, насколько она нам открыта и насколько мы можем ее вместить.

Почему это вообще возможно? Почему не дерзость говорить об этом вслух? Потому что Бог примирил нас с Собой через Христа. И служение церкви в этом мире, в нормальном случае, – это служение примирения, продолжение его. Каждый человек должен примириться с Богом, обрести с Ним мир. Не просто Ему поклониться, как в исламе, не просто исполнять Его заповеди, боясь Его, как в иудействе, но обрести с Ним полное единство. Почему? Потому что Христос – говорит апостол – взяв грехи всех нас, оказался грешником, чтобы мы стали праведностью Божьей в Нем.

И тогда возникает вопрос: что же это за праведность, если мы не знаем никого по плоти, а представление о праведности у нас, в общем-то, – «по плоти»? Мы, как правило, считаем, что праведник – это хороший, светлый, добрый человек. Он всем помогает, все всегда делает правильно, никогда не делает зла. Но Господь говорит о праведности другой, которая приходит через Христа. И те, кто праведен – теперь праведники в Нем, а не сами по себе. Здесь нам может открыться очень многое. Человек может оказаться праведником не потому, что он прожил свою жизнь без видимого греха, а очень даже наоборот. Праведность заключается в том, насколько человек приблизился к Богу в сердце своем. Конечно, важно, насколько это сердечное его единение с Богом вышло вовне, хоть в каком-то виде. Но дать этому полную и справедливую оценку мы не можем.

Когда я думал о том, как мы с вами сегодня будем молиться, как будем поминать Сашу, то, читая этот текст о праведности, о том, какой она бывает во Христе, решил, что мы вправе об этом задуматься. Молясь за него уже 20 лет – по человеческим меркам это много, – мы повторяем один и тот же текст: «Прости ему, Господи, грехи его, упокой его, Господи». Если бы мы знали, что он не упокоился, что его грехи не прощены, то понятно, что мы должны настаивать и повторять эти слова. Но сердце говорит другое. И опыт самой молитвы, уже столь много лет длящейся, говорит другое: конечно, прощены, ведь они были изначально прощены Христом. И значит, теперь нет необходимости повторять, настаивая: «Ну, Господи, ну, прости его!» – нужен другой акцент, другой тон, другой звук.

Мы молимся о том, чтобы Александр был причтен к праведникам, чтобы ему было хорошо на лоне Авраама, Исаака и Иакова. Вроде бы это невозможно: как представить себе человека, которого мы знали по плоти, рядом с Авраамом, Исааком и Иаковом? Но невозможно такое только в случае «земной» оценки праведности.

А вот что говорит Писание. Откроем книгу Притчей в синодальном переводе, которым пользуется большинство русскоязычных читателей: «Праведник указывает ближнему своему путь, а путь нечестивых вводит их в заблуждение» (Притч. 12:26). Текст, как видим, простой, ясный и очень назидательный. Однако в новом переводе Е.Б. Рашковского есть сноска, в которой сказано, что в оригинале это место темное, т.е. на самом деле текст может быть переведен и по-другому: «Нужен праведник друзьям своим, пути же нечестивых – одно скитание». Итак, акцент стоит не на том, что праведник, как маяк, всем показывает, куда надо идти. Праведник хорош тем, что у него есть друзья, что его праведность не разделяет их, он им нужен именно потому, что он праведен. И они его любят, независимо от того, жив ли он и сколько прошло лет со дня его кончины. А нечестивец обречен на скитания, он всегда одинок, и нет у него друзей.

Человека, которого мы сегодня поминаем, любимого нами, мы вот уже 20 лет все больше узнаем не по плоти. Мы не спрашиваем: «Господи, как он там?» – это детский вопрос. Сама жизнь, сама молитва, сами наши дела создают контекст, в котором человек раскрывается по-новому. В новом свете раскрываются его стихи, дела, а самое главное – его личность; его образ раскрывается, просветляется. И мы понимаем, что это не столько результат наших трудов и молитв, сколько общий, единый процесс, который происходит и в этом мире, и в вечности. Служение примирения действует. Мира (мiра) становится больше. Потому что примирение – это не только «помирились, и больше не ссоримся». В этом примирении – бесконечное приближение к Богу, познание Его. Такой мир (мiр) безграничен, как безгранична настоящая, истинная любовь.

Дорогие братья и сестры! Дай Бог, чтобы этот процесс продолжался в каждом из нас и во всех вместе. Чтобы мы могли еще при жизни, глядя на другого человека, полюбить его так, чтобы принести ему мир и почерпнуть от него мир. В этом и есть суть, соль, рискну сказать – и смысл жизни. Слава и благодарность Богу за то, что мы к этому уже как-то приобщены.