О национальном и личном покаянии

Многие не понимают, что значит каяться за прошлое, за то, в чем я не участвовал, чего я никогда не делал. В чем здесь загвоздка? В том, что покаяние связывают только с виной. Но покаяние связано не только с виной, покаяние связано еще и с ответственностью.

Это хорошо знают родители, которые извиняются за нашкодившего сына. Это понимают те, кому приходилось извиняться за своего родственника, совершившего что-то нехорошее, аморальное. Нам знакомо это чувство стыда за наших близких, когда они совершают что-то плохое. У нас появляется желание как-то это исправить, попросить прощения за родного человека.

Но страна, народ – это тоже общность, не идентичная, конечно, семье или дружеской компании, но тоже своего рода семья. И если мы говорим о народе, о каком-то едином пространстве жизни: духовном, культурном, материальном, то мы должны понимать, что между нами есть связь, мы не собрание индивидуумов, объединенных просто территорией проживания. Мы же претендуем на что-то большее, на нацию? А значит есть то, что нас связывает и объединяет со всеми нашими соотечественниками.

Это для нас не новость. Мы с гордостью называем себя соотечественниками Пушкина, Достоевского Толстого и пр. Мы рады сказать, что мы потомки, пусть не кровные, но духовные и культурные великих людей, великого народа. Но ведь были среди нас не только достойные люди, и народ ведь не во все периоды был великим и достойным… Но вот этого мы уже принять не можем! Да, мы готовы петь дифирамбы нашему прошлому, а оно действительно великое, и в нем есть чем гордиться, но мы и слышать не хотим ничего о чем-то злом и темном, что было в нашем народе, что происходило в нашей стране. Мы начинаем возмущаться, и как бы защищать страну…

Но это же самообман. Мы не страну защищаем, не народ от «злобных нападок пятой колоны». Мы защищаем себя. Мы хотим быть наследниками героев, но не хотим быть наследниками палачей. Но так ведь не получится. И герои, и палачи – они все из нашего народа, а вот чьи мы наследники – это большой вопрос. И, наверное, очень страшно на него отвечать. Ведь очень понятно, что делать, если ты наследник героя: надо бить себя в грудь и говорить о величии страны, что, конечно же, по сути является утверждением собственного величия. Но это величие очень дешевое и как все дешевое не настоящее. Это фейк, как сейчас принято говорить в Интернет-сообществе. И этот фейк говорит о том, что никакого патриотизма у носителя подобного мировоззрения нет, у него есть его виртуальная реальность, через которую он хочет самоутвердиться, при этом не беря на себя никакой ответственности.

Но если мы любим нашу страну, наш народ, мы не можем забыть те миллионы погибших в концлагерях и расстрельных полигонах, миллионы прошедших ад, потерявших близких, умерших от голода, замученных в подвалах. У нас большое количество мест захоронений расстрелянных, о которых или ничего не известно или, если известно, то некому и не на что эти тела перезахоронить. Разве не величайший позор, что мы не предали земле останки наших соотечественников? Какой позор и трагедия были в Колпашеском Яре в Томской области, когда был разрушен утес у реки и сотни тел, хорошо сохранившиеся в известняке, попали в воду. После этого эти тела в воде уничтожали лопастями катеров. Оказывается, человека можно убить два раза. Какой ужасно, что большинство из нас не знает своих родственников дальше бабушек и дедушек! Вообще, масштаб катастрофы легко проверить без всяких серьезных исследований. Как получилось, что подавляющее большинство населения не знает своих предков дальше бабушек и дедушек? Как получилось, что самый большой класс крестьянство исчез за 20 век, просто испарился?

Мое покаяние в том, что я признаю, ту трагедию, что произошла в нашей стране, я каюсь за всех тех, кто убивал, делал доносы, пытал. Я молю Бога простить всех, разделяя ответственность за то, что происходило тогда, как христианин, как гражданин своей страны. Я каюсь в том, что не знаю своих родственников и не прикладывал усилий о них узнать. Я очень хочу, что бы наша страна возродилась. И я верю, и у меня есть надежда, что наш народ может воскреснуть, может ожить. Но путь тут только один – через покаяние. Прости нас, Господи!