Вера врозь

Впервые за последние годы патриарх Русской православной церкви в День крещения Руси, 28 июля, будет совершать богослужение не в Киеве, а в Москве. И дело не только в возможных политических провокациях: РПЦ показательно дистанцируется от важных решений, которые предстоит принять иерархам Украинской православной церкви Московского патриархата — избрание нового предстоятеля назначено на 13 августа. Такая осторожность объяснима: Украина превратилась в территорию и религиозного раздора тоже. Кто и как на ней играет, пытался понять "Огонек"

Почему кончина митрополита Владимира и выбор нового главы украинской церкви (МП) так важны для всей Украины, объясняет член Межсоборного присутствия РПЦ, заведующий кафедрой богословских дисциплин и литургики Свято-Филаретовского православно-христианского института профессор Давид Гзгзян.

— Изменится ли картина религиозной жизни Украины после избрания на Киевскую кафедру нового предстоятеля? Ведь помимо Украинской православной церкви Московского патриархата на Украине есть как минимум две православные церкви и множество неправославных?

— Можно предположить более или менее вероятный сценарий, но современная религиозная ситуация на Украине в целом складывалась под воздействием политических факторов и во многом зависит от них. Сегодня, несмотря на разнообразие украинской религиозной картины, главный интерес сосредоточен вокруг православия. Здесь формальных сценариев развития ситуации всего два: либо нынешнее положение с тремя православными сообществами будет каким-то образом консервироваться, либо они попробуют воссоединиться.

— Кто и с кем может попробовать объединиться?

— Сегодня, как известно, на Украине три крупные православные церковные организации. Самая большая — это Украинская православная церковь Московского патриархата (УПЦ МП), предстоятель которой, один из самых достойных архиереев Русской православной церкви, совсем недавно скончался. Еще есть Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ) и Украинская православная церковь Киевского патриархата (УПЦ КП).

Правда, здесь важно еще уточнять: идет речь о единстве православия на территории страны или за ее пределами тоже? Ведь существует еще много независимых украинских православных сообществ за рубежом, которые зачастую носят довольно экстравагантные названия, например "Украинская православная церковь в изгнании", "УПЦ в Америке и Канаде", или "УПЦ в Америке, Канаде и диаспоре". Это все не одно и то же.

— Вы перечислили православные церкви на территории Украины и сказали, что во многом их возникновение было продиктовано политическими интересами. Это относится и к УАПЦ?

— Первая попытка образовать так называемую Украинскую автокефальную православную церковь (УАПЦ) была в начале Гражданской войны. Она связана с появлением директории под руководством Симона Петлюры (орган государственной власти военной диктатуры самопровозглашенной Украинской народной республики.— "О"). Одно время она тесно взаимодействовала с московскими обновленцами — церковной группой, которую негласно поддерживал НКВД, чтобы разложить церковь изнутри. Тогда в состав провозглашенной автокефальной украинской церкви не согласился войти ни один епископ.

Второе издание УАПЦ возникло на оккупированной фашистами территории, и здесь уже ею руководили православные епископы с польских довоенных территорий. После того как Украина была вновь занята Красной армией, никакой УАПЦ на территории Советского Союза не было. Она продолжила свое существование за границей. В конце 1980-х — начале 1990-х лидеры УАПЦ были допущены на территорию сначала советской, потом постсоветской Украины.

— Каково положение УАПЦ сегодня и на какие территории распространяется ее влияние?

— УАПЦ популярна в основном на западе Украины, где традиционно сильны идеи национальной самоидентификации. У нее около полутора тысяч декларированных приходов и примерно 700 священнослужителей. Цифра эта для Украины совсем не впечатляющая, так как общее число духовенства там около 10 тысяч, но тем не менее Украинская автокефальная православная церковь сегодня — это особый феномен, который влияет на общую ситуацию с украинским православием. В 1992-м они даже получили государственную регистрацию и свой духовный центр — Андреевский собор, который располагается в живописном месте Киева и очень популярен среди туристов.

— То есть центр у них в Киеве, как и у второй заметной церковной организации — Киевского патриархата, который считает своей резиденцией знаменитый Кафедральный Владимирский собор?

— Да, вообще Киевский патриархат является производной от Московского патриархата. Он возник в 1992 году после того, как закончилась неудачей попытка отделиться от УПЦ МП. Эта церковь представляет собой раскольническую организацию, возглавляемую бывшим митрополитом Киевским еще советского времени Филаретом (Денисенко). Для Москвы он просто монашествующий, потому что был официально лишен сана Священным синодом и Архиерейским собором РПЦ МП. Но в начале и середине 1990-х годов, еще во время президентства Кравчука, он пользовался существенной политической поддержкой.

— Вообще идея объединения православных церквей на Украине почти всегда идет вместе с идеей независимости.

— Да, она активно обсуждалась еще при первом президенте Украины — Леониде Кравчуке, который говорил о том, что после развала СССР на Украине должна появиться единая автокефальная или, выражаясь на политический манер, независимая от Москвы церковь. Эту мысль он продвигал очень настойчиво и активно. Будучи президентом, Ющенко тоже неоднократно говорил, что надо стремиться сделать Украинскую православную церковь единой и независимой. То есть звучала ровно та же лексика, которой пользовались на политическом уровне. Почему это было столь существенно для украинского руководства — отдельный разговор.

— Ну, в свете общей эйфории провозглашения независимости это вполне логично.

— Нет, тут дело намного глубже, потому что роль православия на Украине и влияние церкви на повседневную жизнь на Украине совсем не такие, как в России. Воздействие церкви на уровне повседневной жизни на Украине на порядок выше, чем в России.

— В чем это выражается?

— Знаете, мне вспоминается один эпизод начала 2000-х годов, когда мы были в паломничестве на Украине. Там надо было несколько раз пересекать границу и каждый раз это сопровождалось вполне откровенными, причем узаконенными поборами со стороны украинских таможенников. В итоге владелец автобуса потребовал доплатить довольно солидную сумму, на что один из пассажиров, священник, сказал: "А знаете ли вы, что за нарушение договора отлучают от церкви?" Представьте себе, какой была бы реакция типичного российского бизнесмена? Опуская самые негативные предположения, допустим, что ему это было бы безразлично. А здесь и владелец автобуса, и водитель заволновались: "А почему вы сразу начинаете угрожать?" Они восприняли такие слова всерьез, и это послужило основанием для того, чтобы договориться на нормальных условиях. То есть отлучение от церкви для этих людей, которые по внешнему виду совершенно не производили впечатление набожных, религиозных и практикующих прихожан, было чем-то важным.

— С чем связано подобное поведение?

— С традиционным мышлением и ментальностью украинцев, по крайней мере, той части Украины, которая включает в себя Полтаву, Киев и территорию к западу от столицы. Речь идет об особом облике украинского обывателя, который сформировался по ходу истории. Ведь здесь православие долгое время было фактором, который служил мощным идентификатором — фактором восточнославянской идентичности, русскости украинцев. Как известно, долгое время само слово "Украина" было топонимом, то есть географическим названием, а этнонимом — названием нации — продолжало быть слово "русский". При этом самым надежным идентификатором этой самой русскости сотни лет было как раз православие. Это очень важно, потому что будущие украинцы жили внутри Речь Посполитой — государства, которое давно сделало однозначный выбор в пользу католичества как государствообразующей идеологии и осуществляло целенаправленную политику окатоличивания или, как иногда говорят, ополячивания, что нередко означало практически одно и то же. Так что православие на Украине не чисто идеологическое, оно прочно вросло в повседневность, по крайней мере, на уровне бытового сознания, здесь принципиально иное отношение к священнослужителям, в отличие от того, как ситуация выглядит у нас в России.

— А почему советское время не выхолостило эту религиозность?

— Это трудно было сделать, если принимать во внимание то, что достаточно большие территории нынешней Украины советскими стали фактически в 1944 году после освобождения от фашистов. А уж если что-то столетиями входило в быт, то за несколько десятков лет это вытравить не так легко. После войны у многих советских украинцев были живы бабушки, а иногда и родители, которые с детства говорили, что прийти в церковь, заказать молебен, отпевание, поминовение — это что-то естественное, неотъемлемое от обыденной жизненной нормы. И никаких сверхусилий тут не требовалось. В Центральной России в это время РПЦ испытывала гораздо более серьезное давление, ее существование во многом было связано с целями советского руководства, которое использовало ее как инструмент для каких-то политических маневров, но как раз на уровне повседневной жизни влияние церкви целенаправленно ограничивалось несопоставимо сильнее, чем на Украине.

— Имеет ли отличительные черты религиозность юго-востока, который сейчас находится в центе внимания?

— Тут трудно говорить однозначно. Предположительно степень бытовой религиозности здесь по определению ниже. Это были исторически советские территории, которые вошли в состав Украины только в 1954 году вместе с Крымом. Известно, например, что Донецкая епархия создана здесь 20 лет назад фактически с нуля. С другой стороны, эти земли граничат с традиционными территориями казачества, которые всегда отличались повышенной религиозностью. Так что можно сказать, что с точки зрения религиозности юго-восток — это что-то среднее между западом Украины и Россией.

— Если бы Московский патриархат в 1990-е годы предоставил Украинской церкви автокефалию, это бы дало шанс православным церквям Украины на объединение?

— А вот это отдельная и непростая тема. Дело в том, что в начале 1990-х годов, когда стремление украинской церкви к полной автокефалии набирало силу, высшее церковное руководство Московского патриархата пристально рассматривало эту идею. Сложно сказать, насколько РПЦ реально была готова на это пойти, но уже тогда был сделан ряд уступок, которые могли подготавливать этот процесс перехода. Например, там появился новый титул украинского митрополита — митрополит всея Украины, по аналогии с официальным титулом патриарха всея Руси. Он стал именоваться блаженнейшим, появился термин "автономная Украинская православная церковь Московского патриархата", который сохраняется до сих пор. Это были не только активные разговоры, но и реальные шаги.

— Почему же ничего не получилось?

— Решающую роль в том, что автокефалия не состоялась — и это принципиально важно,— сыграло то, что сама идея автокефалии утратила свою привлекательность для абсолютного большинства украинских канонических архиереев. Сам украинский епископат идеи автокефалии в целом не поддержал. Почему так получилось, ответить непросто, но одно можно утверждать с относительной уверенностью: во многом украинских архиереев отвратила от идеи автокефалии личность Филарета (Денисенко). Мысль о том, чтобы быть в прямом и единственном подчинении у Филарета (Денисенко) без возможности апеллировать к Москве, скорее отталкивала, чем привлекала. Это при том что в какой-то момент он добился созыва собрания украинских архиереев, где составили прошение о предоставлении полной автокефалии, подписанное абсолютным большинством участников. Но оказавшись в Москве на предварительном совещании, те же самые украинские архиереи отозвали свои подписи, мотивируя тем, что они их поставили под давлением. К тому времени на Украине все отлично знали, что Филарет (Денисенко) — человек крайне авторитарный. Было известно, что он пользовался практически неограниченным покровительством политического руководства Украины, которое прямо связывало идею автокефалии с системой собственных политических интересов. Так что церковное содержание вопроса оказалось отодвинутым на второй план, а может, и на третий.

— Наверное, именно так и происходят расколы.

— Нет, если мы посмотрим историю расколов, то придется отметить существенную разницу. Древние расколы, в том числе знаменитый раскол Русской церкви в XVII веке, все-таки были обоснованы какими-то принципиальными соображениями, там ни у кого не было политических амбиций. И вообще говоря, раньше раскольники часто были людьми, гонимыми властью. А здесь мы говорим о ситуации раскола, которая спровоцирована политическими амбициями. Это очень плохо для перспектив единства украинского православия, так как единство — фундаментальное духовное качество подлинной христианской церковности, но не фактор политической стабильности как таковой, и тем более не может быть средством удовлетворения чьих-либо политических амбиций. И разумеется, признак подлинной христианской церковности. Поэтому существование на Украине такого количества церквей, групп, группочек и сект создает ситуацию, совершенно неадекватную духу и смыслу церкви. Но так бывает всегда, и это очень показательно: там, где есть большой раскол, начинается дробление на группы в первую очередь внутри раскольничьего сообщества, возникают свои "обломки". Число их множится, и это создает в целом очень болезненную ситуацию. Так что любой вменяемый человек будет стремиться к воссоединению. Другое дело, с какой целью, какими средствами, а главное, каким будет мыслиться предполагаемое единство.

— Только если этот человек не католик, не униат, да? Как это объединение может сказаться на других конфессиях?

— Дело в том, что связь грекокатоликов или более мелких групп на территории Украины с процессами, которые мы обсуждаем, прямо не просматривается. Грекокатолическая, или униатская, церковь на Украине, конечно, присутствует и в виде исторического шлейфа, и как очень существенный идеологический, и как политический фактор. Сегодня влияние грекокатолической церкви восстановлено, но оно особенно не выходит за пределы территории, где исторически присутствовали объекты грекокатолической церкви. Речь, естественно, идет о бывшей территории Речи Посполитой, где была распространена уния, то есть о западе Украины.

— А в чем интересы протестантов? Их на Украине тоже много.

— Политический интерес этой группы верующих, по сути, один — чтобы их не трогали. На Украине для них ситуация в этом смысле хорошая, потому что для того, чтобы разбираться с религиозными течениями, нужны силы и средства, а главное — целенаправленная политика. Но этого практически нет, может быть, потому что все президенты, за исключением Януковича, ставили на малочисленный Киевский патриархат. Так что в силу конкуренции внутри православия и присутствия множества других церквей протестанты должны чувствовать себя совсем неплохо. Если в России к 2000-м годам деятельность основной массы активных проповедников была свернута, то здесь она продолжается. Так, самые значимые и заметные процессы сегодня происходят все же внутри православия.