Крест Христов водружен в нас

Профессора-протопресвитера Виталия Борового называют «академиком церковного опыта», «человеком-эпохой», знаковой фигурой в церковной истории прошлого столетия, в которую он вошел как богослов, ученый, опытный дипломат, пастырь, проповедник, учитель. Он известен в мире как многолетний представитель Русской Церкви во Всемирном Совете Церквей, постоянный наблюдатель от Русской Православной Церкви на II Ватиканском соборе, участник многих международных богословских собеседований, форумов и конференций.

Будущий протопресвитер Виталий Боровой родился 18 января 1916 г. на территории Польши в небольшом белорусском селе Нестеровка Минской губернии (ныне Витебская область) в бедной белорусской крестьянской семье. Сын неграмотных родителей, он рано проявил ярко выраженную склонность к учению и блестящие способности. В 1929 г. после окончания 7-классной народной школы по благословению и ходатайству местного священника он поступил в 4-й класс Виленской Духовной семинарии, которую окончил не просто первым учеником класса, а учеником высшей категории с аттестатом зрелости, дававшим ему право поступления в любое высшее учебное заведение Польши. При оглашении разрядного списка выпускников, ректор семинарии объявил, что вначале следует поставить фамилию Борового, затем подвести черту и лишь после этого перечислять по разрядам остальных выпускников.

В 1936 году Виталий Боровой стал студентом православного Богословского факультета Варшавского университета. Он учился у таких известных профессоров как философ и богослов Н.С. Арсеньев, историк, правовед и публицист М.В. Зызыкин, патролог архимандрит Григорий (Перадзе), мученически погибший в Освенциме и причисленный Грузинской православной церковью к лику святых, и др. В университете сформировались и научные предпочтения Виталия Борового. Уже в те годы он мечтал стать византологом и, как он сам говорил, «исследовать историю таким же методом как В.В. Болотов», которого считал выдающимся ученым и своим научным кумиром. Он был старостой курса, отличался открытым и независимым характером. Учеба в предвоенной Польше в многонациональной, межконфессиональной среде во многом предопределила церковную и гражданскую позицию Виталия Борового. Впоследствии в своем церковном служении он удивительным образом умел сочетать нонконформизм в вопросах веры с готовностью к межхристианскому и церковно-общественному диалогу, отсутствием боязни разномыслия, умением находить в интересах церкви общий язык с людьми разных конфессий и вероисповеданий.

После прекращения занятий в университете в связи с оккупацией Польши Виталий Боровой вернулся на родину в Белоруссию, где с осени 1941 года оказался в центре событий, связанных с устроением церковной жизни на оккупированной немцами белорусской территории. С ноября 1941 года он служил делопроизводителем Минской духовной консистории, а в марте 1942 г. стал личным секретарем Минского митрополита Пантелеимона (Рожновского), а также находившегося в Минске Могилевского архиепископа Филофея (Нарко). Будучи секретарем Владыки Пантелеимона, назначенного Экзархом Белоруссии, он участвовал в подготовке документов, отражавших позицию белорусского священноначалия по отношению к идее автокефалии Белорусской церкви, навязываемой оккупационными властями и белорусскими коллаборационистами. Преподавал церковную историю на открытых в условиях оккупации богословско-пастырских курсах, послуживших в то время своего рода звеном, связующим традицию довоенного богословского образования с последующим опытом возрождения духовных семинарий в СССР послевоенного периода. К этому опыту Виталий Боровой оказался впоследствии причастным.

1 ноября 1944 г. в Барановичах Виталий Боровой был рукоположен и назначен настоятелем Петропавловского кафедрального собора Гомеля. Здесь же раскрылся его пастырский и проповеднический дар. Он вспоминал, что научился проповедовать именно на своем первом приходе, взяв себе за правило проповедовать за каждым богослужением. Говорил: «Выхожу на амвон, а там – два человека в храме. Ну, я двум и проповедую». Он считал богословское и культурное невежество губительным для христианской церкви, стремился повысить активность духовно-нравственной и церковно-богослужебной жизни своих прихожан. В 1945-1946 годах по поручению архиепископа Василия (Ратмирова) он возглавил организацию богословских курсов в Жировицком монастыре, которые впоследствии были преобразованы в Минскую духовную семинарию. По свидетельству его учеников, он был одним из лучших педагогов, оказавшим «неизмеримое влияние на всю духовную жизнь семинарии, на весь ее строй, уклад, направление – на всех учащихся» (проф. МДА К.Е. Скурат). О. Виталий предельно серьезно относился к получению студентами духовного образования, его завершенности и качеству, ценил профессионализм, хорошо понимая значение образованных людей для Церкви. Он любил цитировать В.В. Болотова, говорившего, что самый страшный и опасный для Церкви человек – внешне благочестивый, но внутри полный лицемерия невежда, который утверждает в угоду своему невежеству: «Тако святии отцы рекоша», – а сам этих святых отцов и не читал. О. Виталий к этому добавлял: «А нам надо читать и быть им верными».

В 1953 году о. Виталий экстерном окончил Ленинградскую духовную академию (ЛДА), возведен в сан протоиерея. В 1954 году был назначен старшим помощником инспектора академии и преподавателем истории древней церкви. В 1962 году он был утвержден в звании профессора богословия ЛДА, а с 1972 года – Московской духовной академии (МДА) по кафедре западных исповеданий. С октября 1982 г. в аспирантуре МДА читал курс «Католичество». В 1987 г. в Ленинградских духовных школах прочел цикл лекций «Современное состояние экуменического движения и участие в нем православных Церквей». Период его участия в жизни самых крупных духовных учебных заведений страны ознаменован тем, что он воспитал целый ряд современных ученых и богословов. Его студенты отзывались о нем как о необычайно образованном и культурном человеке, прекрасном преподавателе, глубоко и блестяще владевшим материалом. Своих слушателей он учил видеть те богословские вопросы и проблемы, которые на сегодня остаются открытыми и творчески подходить к их решению. Он видел задачу духовной школы во введении учащихся в живое писание и предание церкви, чтобы они не были в ней пассивными зрителями, а становились ее активными служителями. Благодаря ему, выпускники академии проходили настоящую школу приобщения к подлинной церковной традиции и получили верную ориентацию в церковной жизни и служении.

В 1956 году к возобновившимся собеседованиям историков и богословов РПЦ и Англиканской Церкви о. Виталий Боровой подготовил доклад «Символы веры и Соборы», основные положения которого были приняты англиканской стороной практически без замечаний. В ходе собеседований о. Виталий явил высокий уровень богословской образованности и включенности в контекст богословских проблем новейшего времени, был замечен иерархией РПЦ и привлечен к дипломатической и церковно-административной работе. Сам о. Виталий считал себя, прежде всего, профессором и сфера образования всегда оставалась для него одной из самых горячих и центральных тем.

С 1959 года о. Виталий Боровой – сотрудник Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС) Московского патриархата, где занимал ряд ответственных должностей (в том числе долгое время являлся заместителем председателя отдела). С 1997 года и практически до конца своих дней был внештатным консультантом. Преподавал в аспирантуре при ОВЦС. По воспоминаниям очевидцев, делал это живо, искренне, всегда учитывая большую возможную перспективу своих слушателей.

В течение многих лет о. Виталий был активным участником международных и церковных форумов. С 1962 года (в 1962-66 и в 1978-85 годах) был представителем РПЦ при Всемирном Совете Церквей (ВСЦ), настоятелем храма в честь Рождества Богородицы в Женеве, участвовал в работе всех Ассамблей ВСЦ. По инициативе Русской церкви на III Ассамблее ВСЦ в официальные документы Совета было внесено положение о том, что основой для единства разных христианских конфессий является исповедание Святой Троицы. Это предложение было высказано и разработано о. Виталием Боровым. В течение долгого времени он трудился в качестве заместителя директора комиссии «Вера и церковное устройство» при ВСЦ, а также Объединенной рабочей группе ВСЦ и Римско-католической церкви; присутствовал в качестве наблюдателя от РПЦ на всех заседаниях II Ватиканского собора (1962-1965). По свидетельству современников, прот. Виталий, как человек, представлявший нашу Церковь на международном уровне, был просто незаменим. Своим уровнем образованности, интеллигентности, уважением к собеседнику и его взглядам, он являл в то время совершенно новый и неожиданный для участников международных диалогов облик Русской Православной Церкви.

О. Виталий был церковным дипломатом самого высокого класса, играл одну из ведущих ролей в движении за примирение и единство христиан во второй половине ХХ века. До конца жизни он называл себя поборником христианского единства и все усилия по его достижению понимал не как «экклезиологический акт», а в духе Собора 1917-1918 гг. – как поиск путей к единению, для решения общехристианских вопросов и вызовов современности, справиться с которыми ни одна Церковь самостоятельно уже не в состоянии. Однако решать их, как он считал, можно и легче совместно, объединенными усилиями, если это прямо не запрещено конфессиональными различиями и вероисповедными особенностями участвующих в диалоге Церквей. О. Виталий всегда рассматривал свою международную и дипломатическую деятельность, в первую очередь, как площадку для возможно более действенной помощи тогда гонимой Русской Церкви. Он не раз испытывал гонения и угрозы со стороны властей, но оставался при этом честным и преданным церкви человеком (никогда не писал бумаг в КГБ, ни разу никого не предал).

В 1973-1978 годах о. Виталий в сане протопресвитера был настоятелем кафедрального Богоявленского (Елоховского) собора в Москве, с 1984 года – почетным настоятелем московского храма Воскресения Словущего. В годы советского застоя он был одним из тех немногих священников, кто в условиях гонений на церковь решался проповедовать с амвона. В то время не было другого такого проповедника, кто столь открыто говорил бы о проблемах церкви и общества. Акцент его проповеди состоял не в обличении государства, гонящего церковь, но в свидетельстве непреходящей надежды. Много раз протопр. Виталий говорил, что государственные режимы приходят и уходят, а Церковь Христова стоит вовек, поэтому возрождение церкви обязательно будет. Современников удивляло его мужество в этом свидетельстве, здесь он проявлял себя как настоящий исповедник веры. Образ истинной Церкви он связывал с жизнью церковной «общины, взаимной поруки, взаимной ответственности и общего пути». В утрате церковью общинного опыта он видел одну из серьезных причин угасания церковной жизни. В 2006 году вышел в свет сборник «Быть свидетелями Христа», составленный из проповедей о. Виталия, произнесенных им в 70-годы.

Во время своего служения в кафедральном соборе о.Виталий, был практически единственным священником в Москве, открыто принимавшим людей, которые хотели поговорить с ним. По свидетельству духовного попечителя Преображенского братства о. Георгия Кочеткова, познакомившегося с о.Виталием в начале 70-х, он принимал «не только своих духовных чад, где-то в уголке или в отдельной комнате, а всех». По окончании службы к нему выстраивалась очередь, что было тогда совершенно необыкновенным явлением. Протопр. Виталий всегда охотно общался с молодежью, видя в ней будущее церкви. В его лице о. Георгий обрел духовного учителя, мудрого советчика и во многом единомышленника в понимании путей возрождения полноты жизни Русской церкви.

Перспективу церковного возрождения в современном секуляризованном мире протопр. Виталий связывал с «новой христианизацией России», под которой подразумевал развитие духовного образования и просвещения, миссии и катехизации. Он говорил: «Без христианского образования, без катехизации мы ничего не сделаем. Народ будет скучать в нашей церкви и постепенно уходить». До конца жизни он поддерживал Преображенское братство, духовным попечителем которого является о. Георгий. С 1996 г. и до своей кончины о. Виталий был членом Попечительского совета Свято-Филаретовского института и участником всех значительных событий в его жизни. Он много проповедовал в часовне СФИ, выступал с лекциями, был научным руководителем магистрантов и студентов бакалавриата.

Уже в годы самой маститой старости он продолжал поддерживать все те церковно-общественные и богословские инициативы, которые оценивал положительно и считал важными и полезными для Русской Православной Церкви. Он умел ценить вещи неформальные, но исходящие изнутри традиции и любил напоминать слова В.В. Болотова о том, что для церкви канонично все, что для нее реально и всерьез полезно. По слову проф.-свящ. Георгия Кочеткова, протопр. Виталий был, прежде всего, человеком, «верным Богу, Церкви, своему служению. Он свой путь выбрал раз и навсегда и прошел его достойно, несмотря на все перипетии и угрозы».

Скончался протопресвитер Виталий на 93-м году жизни в день Благовещения Пресвятой Богородицы 7 апреля 2008 года.

Проповеди на пассиях в Богоявленском патриаршем соборе (Москва, 1977 год) протопресвитера Виталия Борового

Вторая пассия, в неделю Крестопоклонную

Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Дорогие братья и сестры!

В эту Крестопоклонную неделю, когда святая Церковь выносит на середину храма Крест для поклонения, мы совершили вторую нашу пассию – богослужение, посвященное страданиям Господа нашего Иисуса Христа.

Первую пассию мы совершали неделю назад, когда Церковь праздновала память св. Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского. Мы тогда говорили о том, что в жизни Церкви, в жизни христиан, в жизни всех людей всего мира удивительным и непостижимым образом переплетаются страдания, крест, слава и победа. Мы говорили и о значении страданий Господа нашего Иисуса Христа, и о нашем участии в Его страданиях. Мы тогда говорили и о том, что вся история Церкви, да и история всего человечества пронизана страданиями. Но несмотря на это, несмотря на свою слабость, на свою ограниченность, несмотря на грехи недостойных своих членов-христиан Церковь торжествующе утверждает свою очевидную победу, ибо она обладает божественной истиной, ибо вера наша – вера апостольская, вера отеческая, вера православная, вера, которая утвердила Вселенную.

В прошлый раз мы с вами говорили о том, что мы подразумеваем, что мы имеем в виду, когда утверждаем, что вера наша – апостольская. Сегодня же мы поговорим о том, что мы имеем в виду, что мы понимаем, когда утверждаем, что вера наша – отеческая. Но прежде нам с вами необходимо правильно понять, в какой степени вера наша – отеческая. Для этого нам нужно вернуться к главной теме каждого богослужения-пассии, к главной теме каждой проповеди на пассии – к теме Креста.

Самым непостижимым, самым парадоксальным, необъяснимым образом тема Креста, тема страданий, тема уничижения, тема бессилия всегда связываются в божественном откровении, а также в истории Церкви с темой славы, с темой победы, с темой конечного и даже уже завершающегося торжества Истины. В самом деле, достаточно посмотреть на благовестие первых апостолов, которые передавали учение и разъясняли суть учения Христа, чтобы понять, что они не устают, несмотря на крест, несмотря на страдания, не устают говорить о том, что Бог явил Собою богатство, полноту благодати, преизбыточествующее могущество в этом мире. В посланиях к ефесянам, к колоссянам, к коринфянам апостол Павел говорит о «славе благодати Его (т. е. Господа Иисуса Христа), которою Он облагодетельствовал нас в Возлюбленном», о «Богатстве благодати Его, которую Он в преизбытке даровал нам» (Еф 1: 6, 7), о «богатстве славы в тайне Его, которая есть Христос в вас, упование славы» (Кол 1: 27), о познании того, что есть надежда «призвания Его, и какое богатство славного наследия Его для святых», и каково «преизбыточествующее величие силы Его в нас», верующих, согласно «действию могущества силы Его» (Еф 1: 18, 19).

Как видите, дорогие братья и сестры, в этих кратких отрывках из посланий апостол Павел как бы нагромождает слова на слова, нанизывает синонимы на синонимы, повторяя их в новых сочетаниях, чтобы дать хотя бы слабое представление об этом невыразимом богатстве славы, преизбытке благодати, полноте наследия славы Его во святых. Для всех писаний апостола Павла и других апостольских писаний характерны выражения «превозмогаю», «преизбыточествующее», «преизбыток», «богатство», «полнота». Иоанн Златоуст, объясняя эту особенность благовестия первых христиан, говорит: «Есть у апостола Павла и в благовестии первых христиан не только богатство, но еще и преизбыток, т. е. избыток в невыразимой полноте. Нельзя выразить словами это. Это есть богатство, преизбыточествующее богатство, богатство божественное».

Этот преизбыток, это богатство, эта полнота имеют, однако, в христианстве отличительную черту. Эта полнота, этот преизбыток, это богатство благодати славы неразрывно связаны с центральной ролью Креста в нашей жизни. Крест – не только внешнее орудие нашего спасения, однажды водруженное на Голгофе, на котором действительно умер, реально умер Единородный Сын Божий. Крест, крест Христов водружен в нас. Мы умираем вместе с Господом, причем Его крест есть стержень нашей новой жизни. Его смерть, смерть Христова есть усилия, которые мы берем. Наша жизнь, как говорит апостол Павел в своем Послании к галатам, есть умирание вместе с Ним, наши страдания есть участие радостное, хотя тяжелое, но благодатное, более того, ликующее участие в Его страданиях. «Ныне радуюсь, – говорит апостол Павел, – в страданиях моих за вас и восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых за Тело Его, которое есть Церковь» (Кол 1: 24). Крест и страдания – не только предпосылка, не только средство приближения ко Христу, – это Его присутствие в нас, наше сораспятие с Ним.

Помните, дорогие братья и сестры, что Христос в Евангелии от Иоанна (Ин 15: 5) говорит, что Он – лоза виноградная, а мы – ветви этой лозы? Так вот, лоза виноградная – это вместе с тем и древо крестное, и если мы – ветви этой лозы виноградной, то мы участвуем в Кресте Господа нашего Иисуса Христа.

Мы участвуем в Его смерти, в которую мы мучительно и длительно, но непрерывно и благодатно врастаем, врастаем постепенно, всю нашу жизнь. По крайней мере, мы как христиане должны врастать в смерть Его. Апостол говорит в Послании к римлянам: «Мы умерли для греха: как же нам жить в нем? Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?... Зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху: ибо умерший освободился от греха. Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним... Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе Господе нашем» (Рим 6: 2, 3; 6-8; 11). В Послании к галатам апостол говорит: «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос», поэтому «я не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят и я для мира. Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (Гал 2: 19, 20; 6: 14; 5:24). В Послании к римлянам читаем: «Мы сонаследники Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться» (Рим 8: 17). В Послании к филиппийцам --развитие этой мысли: «Чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие и страданиях Его, сообразуясь смерти Его» (Фил 3: 10). Во Втором послании к коринфянам апостол Павел говорит: «По мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше. ...Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ибо мы, живые, непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей» (2 Кор 1:5; 4: 10-11). О сострастии в смерти Христовой читаем и в Послании к колоссянам: «Итак, если вы со Христом умерли для стихий мира, ... жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге" (Кол 2: 20; 3: 3). Во Втором послании к Тимофею: «Верно слово: если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем» (2 Тим 2: 11).

Во всех этих словах апостола, дорогие братья и сестры, – особый смысл, необычный не только в мистическом смысле, в них полный, реальный, исторический смысл. Отсюда эти знаменитые параллельные ряды из Второго послания к коринфянам, которые особенно подробно и глубоко свидетельствуют о тайне Креста и о тайне Церкви: «смерть – но жизнь», «нищета – но богатство», «огорчение – но радость». Мы их, если помните, приводили на прошлой пассии. Но их нужно напоминать постоянно, ибо они реально отображают крестный путь Церкви на протяжении всей се истории – от начала, от основания в дни святой Пятидесятницы, в дни сошествия Святого Духа, до второго пришествия, до конечной победы Христа, когда будет Бог «всем во всех».

Помните этот отрывок? «Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; мы низлагаемы, но не погибаем; всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. ... Мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем» (2 Кор 4: 8-10, 6: 9, 10). Это знаменитое место из Второго послания к коринфянам, которое относится к судьбе Церкви Божией на протяжении всех веков ее существования, во все времена, во всех странах, у всех народов, при всех обстоятельствах. Отсюда этот гимн радости и победы в конце знаменитой восьмой главы в Послании к римлянам: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонения, или голод, или нагота, или опасность, или меч? ... Все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас» (Рим 8: 35, 37).

И эта новая жизнь, это преодоление всего в богатстве славы Божией, преизбытке благодати Его, не обещаны только – новая преизбыточествующая жизнь теперь уже дана нам во Христе. Об этом апостол говорит Павел во Втором послании к коринфянам: «Кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор 5: 17). В Послании к филиппийцам читаем: «Я все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа, ... чтобы познать Его, и силу воскресения Его, ... чтобы достигнуть воскресения мертвых» (Фил 3: 8,10-11). В Послании к ефесянам: «Бог... нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом... и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе» (Еф 2: 4-6). И наконец, в Послании к римлянам апостол Павел говорит: «Мы – наследники Божий, сонаследники Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться» (Рим 8: 17).

Дорогие братья и сестры! Все эти приведенные отрывки, это древнее христианское благовестие в апостольском изложении свидетельствует о том, что во Христе и со Христом через Крест мы проходим всю нашу жизнь. Мы идем через испытания, идем через труд, через невыразимые страдания – к богатству славы Божией, к преизбытку благодати Его, к конечной победе, к торжеству Божией истины, когда все будет повержено под ноги Христу и когда «будет Бог всяческая во всех».

И крест, и путь к славе – все это совершается в Церкви Божией, которая есть наш путь ко спасению, путь ко спасению для всех людей, путь к жизни вечной. Церковь Божия – это богоустановленное общество ради спасения всех людей, это одновременно и божественное установление, и человеческое общество. В своей божественной части – Церковь непобедима, ибо Бог не может быть побежден, не может быть побеждена Божия истина, Божия слава. Но в своей человеческой части, как общество грешных людей, ищущих спасения, идущих ко спасению. Церковь, конечно, идет путем лишений. Она подвержена слабостям человеческим, она, конечно, имеет в своем составе христиан – людей грешных, людей недостойных, и поэтому терпит всевозможные страдания, и никогда ни силой, ни славой не обладала и не обладает. И если были в истории Церкви моменты ее силы, моменты ее славы, то они очень часто были переплетены со славой и могуществом человеческими и очень скоро оказывались слабостью и обращались потом для Церкви в страдания. Но в силу своей неодолимости, в силу своей непобедимости, ибо Господь сказал: «Созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее» (Мф 16: 18), Церковь и мы, христиане, всегда, несмотря на свою слабость, ограниченность, немощь и бессилие, несмотря на все наши преступления, совершенные нами, грешными христианами, в истории. Церковь всегда имела право утверждать и утверждала, что вера ее – апостольская, вера – отеческая, вера – православная, вера, которая утвердила Вселенную, на которой утверждается, зиждется основа бытия Вселенной. Ибо, как говорит апостол, «сия есть победа, победившая мир, вера наша» (1 Ин 5: 4).

Когда мы, дорогие братья и сестры, – у Креста Господня, участвуем в страданиях Его, погребаясь в смерть Его, чтобы воскреснуть в Воскресении Его, мы утверждаем, что вера наша – отеческая. Что это означает? Апостолы, которые были свидетелями Господа Иисуса Христа, Его жизни. Его дела. Его учения ради спасения рода человеческого, распространяли христианское благовестие по лицу греко-римского мира, там, где они жили. Мы с вами говорили, что от апостолов сохранилось очень немного в письменном виде, очень немного их посланий. И в этих посланиях далеко не полностью изложено все учение, все апостольское свидетельство. Апостолы учили, распространяли христианство и утверждали веру среди общин устно – проповедью, словом, делами своими. И в общинах христиан жило это предание, жило это апостольское слово, это апостольское благовестие, это апостольское научение. Оно жило и передавалось из поколения в поколение.

Первых христиан, которые общались с апостолами, которые получили научение от них, называли «мужами апостольскими». Мужи апостольские становились главными проповедниками христианства не только при жизни апостолов, но и, особенно, после их смерти. Общины христиан, разбросанные по громадной территории вокруг Средиземного моря, в тогдашнем греко-римском мире, эти общины были немногочисленны, редки, отстояли друг от друга на сотни и тысячи километров. И это были особые благодатные служения, особые, благодатные дары. Мужи апостольские ходили из города в город, из поселения в поселение, распространяя Христово учение. И хотя среди них не было апостолов из тех двенадцати и из тех семидесяти, о которых вы знаете, этих странствующих миссионеров называли апостолами, евангелистами, несмотря на то, что они не писали евангелия, ведь слово «евангелисты" означает «благо вестники, проповедники». Некоторых называли и пророками, ибо они пророчествовали, а некоторых называли – учителями. И именно этих мужей апостольских мы называем отцами и учителями Церкви первого послеапостольского поколения.

Отцы и учители Церкви первого послеапостольского поколения имели великую задачу – охранить учение апостолов, распространить его, передать его от общины к общине. Более того – сохранить его чистым от всякой примеси, ибо в то время уже началось смешение христианства с мудростью, философией. Начал появляться так называемый «гностицизм» – особое течение среди интеллигенции, ученых того времени, которые, вместо того, чтобы следовать истинному учению Христа и апостолов, стремились объединить его, смешать с мистикой, растворить в философии, мистериях и других учениях того времени. Таким образом, появилась ложная ветвь христианства, называемая гностицизм. И отцы и учители Церкви боролись с этим течением, чтобы христианство, благовестие, которое им было передано от апостолов, сохранилось чистым, таким, как хотел этого Спаситель наш Господь Иисус Христос. Для этого отцы и учители Церкви первого послеапостольского поколения разъясняли, какие евангелия, какие апостольские послания являются подлинными, рассказывали о деяниях апостолов. Они порицали многочисленные фальшивые писания гностиков, выдаваемые за апостольские.

Далее, в III и IV веках, последующее поколение отцов и учителей Церкви имело уже другую задачу – сформулировать, изложить евангельское учение языком науки, научным, богословским языком так, чтобы не смешивать его с многочисленными ересями, появлявшимися в то время, чтобы яснее, четче, определеннее донести все богатство христианского учения людям, интеллигенции, ученым.

Таким образом, дорогие братья и сестры, значение наследия отцов и учителей Церкви для нас чрезвычайно велико. Они сохранили в чистоте Христовой апостольское учение, они развили его, придав ему доступные формы выражения, изложив его научным, богословским языком. Отцы и учители Церкви являются для нас свидетелями того, как верно, как живо распространялась и строилась первая христианская Церковь, древняя Церковь, Церковь эпохи семи Вселенских соборов.

Дорогие братья и сестры! Когда мы, православные, утверждаем, что вера наша отеческая, мы утверждаем этим чистую правду. Ибо если мы исследуем писания времен святых отцов и учителей Церкви, то увидим, что среди всех ныне существующих христианских исповеданий Православная церковь самым преданным, самым надежным образом сохранила в чистоте учение отцов и учителей Церкви, то есть учение Господа нашего Иисуса Христа и апостолов. Поэтому мы, православные, всегда апеллируем, всегда обращаемся к учению, творениям, мыслям отцов и учителей Церкви.

Однако мы, православные, очень часто грешим, когда говорим, что мы – последователи святых отцов и учителей Церкви. Вера наша – вера отеческая. Мы действительно являемся верными последователями отцов и учителей Церкви, вера наша – действительно отеческая. Но, дорогие братья и сестры, утверждая это, спросим сами себя, спросим совесть свою, спросим в душе своей, спросим в сердце своем: знаем ли мы по-настоящему учение апостольских мужей? Как мы исследуем их творения? Точно ли мы знаем, что в действительности принадлежит апостольским мужам, чему же действительно они учили? Очень часто в нашей жизни, в нашем благочестии мы придерживаемся благочестивых, но суеверных обычаев, всевозможного рода поверий, всевозможного рода местных, фольклорных обычаев, обрядов, особых как бы заговоров, которые ничего общего с учением святых отцов не имеют.

Церковь наша – действительно отеческая, вера наша – действительно отеческая. Церковь наша – действительно свято хранит учение святых отцов. А мы с вами вместо того, чтобы учиться у нашей Церкви истинному учению отцов и учителей Церкви, очень часто слушаем всякого рода суеверия, всякого рода непонятные слухи, которые исходят от людей невежественных, никогда не читавших творения святых отцов, хотя они и часто ссылаются на них: «Тако святии отцы рекоша!» Между тем, наши знаменитые богословы говорили, что самый страшный человек в Церкви – это невежда, который произносит: «Тако святии отцы рекоша!», а сам учения святых отцов никогда не читал и не знает.

Дорогие братья и сестры, покаемся в этом нашем грехе. Мы – действительно Церковь отеческая, вера наша – действительно отеческая, мы действительно верны святым отцам. Церковь наша верна святым отцам. Но мы очень часто грешим, призывая лишь святые имена отцов и учителей Церкви вместо того, чтобы ссылаться на их чистое, непорочное истинно православное учение. Мы иногда распространяем свои суеверные убеждения.

Призывая людей к Православию, ибо вера наша – апостольская, ибо вера наша – отеческая, ибо вера наша – православная, ибо вера наша утвердила Вселенную, будем учиться по источнику истины – у святой Православной Церкви, учиться тому, чему учили святые отцы, и использовать их чистое и святое учение для назидания в нашей жизни, для совершенствования нашей нравственности, для укрепления себя и других на пути ко спасению.

Будем же молить Господа, дорогие братья и сестры, припадая к подножию Креста Его, поклоняясь на месте, идеже стояли нози Его, лобызая пречистые раны Его, Его, пролившего кровь за спасение наше, будем молить Распятого и Воскресшего Христа, чтобы и мы были сораспяты, погреблись для грехов наших, но воскресли вместе с Ним для новой жизни, для жизни святой и непорочной, чтобы мы, православные, стали настоящими свидетелями веры отеческой пред людьми неправославными.

Аминь.