«Каждое слово в церкви должно быть полезным»

Истинный пастырь и блюститель Церкви Христовой, магистр богословия, профессор Санкт-Петербургской духовной академии архиепископ Михаил родился 12 мая 1912 года в Санкт-Петербурге. Получил разностороннее образование, закончил Институт иностранных языков, Институт металлопромышленности, а в 1964 году – Ленинградскую духовную академию. Работал чернорабочим на заводе «Красный путиловец», затем – в конструкторском бюро, занимался научными исследованиями, защитил диссертацию, был доцентом Ленинградского Горного института.

Церковный путь будущего архиепископа начался очень рано. Его мать была членом братства Александро-Невской лавры, созданного и возглавляемого исповедниками веры братьями архимандритами Гурием и Львом (Егоровыми). В 1930 году по делу братства вместе с матерью он был арестован и содержался в тюрьме.

Еще в детстве начал читать в церкви и был посвящен в стихарь священномучеником митрополитом Вениамином Петроградским. В 1958 году рукоположен во священника, служил в Вологодской епархии, а с 1966 года начал преподавать в Ленинградской духовной академии и скоро стал ее ректором.

В 1966 году, откликнувшись на настоятельную просьбу архиеп. Никодима (Ротова), был возведен в сан епископа. Был викарием Ленинградской митрополии, епископом Астраханским, а затем – архиепископом Вологодским. В 1993 году ушел по возрасту за штат.

Всю свою жизнь архиепископ Михаил помнил и старался воплощать в жизнь заветы той церковной среды, в которой был воспитан, в особенности – идеи, которыми вдохновлялись новомученики и исповедники российские, деятели Московского собора 1917-1918 года, будучи таким образом одним из немногих архиереев, сохранивших не только иерархическую, но и духовную преемственность с тем лучшим, что было в Российской церкви до трагедии 1917 года. Особенно он ревновал о просвещении народа Божьего, и в связи с этим – о доступности и понятности в церкви слова Божьего – в чтении Священного писания и богослужении в целом. «Каждое слово в церкви должно быть полезным, должно ложиться в ум человека и его сердце», – говорил он и старался делать все, чтобы это стало реальностью.

В июне 1988 года в Москве открылся Свято-Филаретовский православно-христианский институт – тогда Московская высшая православно-христианская школа – первая в наступающем новом времени страны Высшая христианская школа для мирян, родившаяся «снизу», как ответ на насущную потребность церкви в высокообразованных, воцерковленных, служащих ее членах. В 1996 году был сформирован Попечительский совет СФИ для научной, духовной, моральной и материальной помощи институту. Члены Попечительского совета – это не только известные ученые в своей области, но и свидетели истины и правды современной церковной и общественной жизни. Среди них – архиепископ Михаил (Мудьюгин), который всей душой поддерживая Свято-Филаретовский институт, используя весь свой авторитет, все свои возможности для помощи в его становлении и развитии.

Санкт-Петербургский Портал Христианин опубликовал небольшую брошюру «Разрозненные мысли вслух», где собраны мысли архиеп. Михаила (Мудьюгина) по разным поводам. Предлагаем вашему вниманию записи владыки Михаила 1977-1979 годов, объединенные составителями брошюры в одну тему:

Антропология

Чем человек старше, тем сильнее чувствует свое одиночество. Оно является результатом духовного развития личности, которая развивается многообразно и приобретает особенности, отличающие и отчуждающие одного от другого.

Много говорят о предоставлении людям достойных условий существования. А не следует ли в первую очередь позаботиться о том, чтобы сами люди были достойны существования?

Хорошее сравнение: «Это ему доставило столько же радости, сколько мертвому духовой оркестр».

Что в старухах мне так претит? Конкретно – пустота, любопытство, сплетни, мещанство, духовное убожество. Но почему это именно в них? Почему старики не вызывают такого отвращения? Напрашивается ответ: жизнь молодой и зрелой женщины заполнена в значительной степени выполнением задач украшения жизни и ее воспроизводства. Для самостоятельной духовной жизни мало места. Когда первое, доминирующее, отпадает, образуется вакуум, заполняемый всякой дрянью. В лучшем случае, он заполняется Церковью, но и ее они превращают в клуб сплетен, осуждения и назойливого любопытства.

У любви и дружбы бывают две судьбы: одна – жить, не расставаясь, другая – постоянных прощаний и встреч. Трудно сказать, какая из них счастливее... В первой нет острых страданий, но сама любовь тупеет, становясь привычкой, и не ценим, что имеем. Вторая – заставляет постоянно ощущать заново всю свою ценность (страшит утрата), но как много в такой любви боли и горечи.

Разрыв между ранним физиологическим и поздним социальным созреванием. Чем больше в памяти, тем слабее интеллект!

Этика

Гений и злодейство – вещи несовместимые. Так нужно было Пушкину, чтобы оправдать свои грехи: распутство, эгоизм, приступы злости, нередко подлость. В его глазах злодейство перестает быть таковым, когда совершено гением, каким он себя считал.

Злодейство – злодеяние есть ведь всякое злое дело, всякий греховный поступок, необязательно убийство, грабеж, бандитизм и т.п. действия, подпадающие под соответствующие статьи Уголовного Кодекса.

Люди в скорби причиняют себе физическую боль, отворачиваются от пищи, инстинктивно желая, чтобы физическое страдание заглушило душевное.

Анекдоты про священнослужителей – самый дешевый и ходкий товар на рынке человеческого празднословия.

Мы с детства вдалбливаем в голову всякие предрассудки без какой-либо попытки их обосновать, например, что мужчина не имеет права плакать. Делают нас жесткими, холодными, равнодушными.

Люди считают, что все указания Христа относятся не к ним, а к Святым.

Как в природе внешняя общая красота и гармония сочетается с жестокой борьбой за существование, со страданиями и смертью, так и человеческое общество ведется к добру по путям Господа, в то время, как отдельные люди страдают, умирают и даже творят зло.

Понятие клятвы заключает в себе как бы выражение готовности отказаться от предмета клятвы в пользу лица, которому человек клянется. Первоначально, вероятно, клятвы носили характер конкретный: например «клянусь своим домом, что сделаю тебе то и то – это значит «если я не выполню обещания – ты берешь от меня дом или другое имущество. Таким образом, предмет клятвы являлся как бы залогом выполнения обещания или истинности делаемого сообщения, известия и тому подобного. Позднее, клятвы стали носить более отвлеченный характер (вероятно, за счет боязни необходимости лишиться конкретных имущественных ценностей). Например «клянусь головой», «святой Пасхой» (клятва Людовика XI), «клянусь честью» и т.п. В свете этого становится понятным текст в Нагорной проповеди, содержащий обоснование запрещения клятвы: человек не может клясться тем, что ему не принадлежит (небо – престол Божий, земля – подножие ног Его, Иерусалим – город Великого Царя). Даже головой собственной нельзя клясться, так как и волосы и вся голова, весь человек принадлежит не себе, а Богу, и, потому, не может собой распоряжаться, следовательно, не может ставить ничего земного предметом клятвы.

Деды и бабушки балуют внучат, потому что не чувствуют за них ответственности: они подсознательно вес время имеют в виду, что не им придется воспитывать до конца внуков, «наслаждаться» плодами распущенности, насаждаемой их бессмысленным баловством.

Случай убийства египтянина Моисеем (Исх. 2, 11-15) и его последствия – наглядное указание о недопустимости и бесплодности индивидуального террора.

Общество

Цветок не участвует в деятельности других тканей растения по освобождению кислорода из углекислоты воздуха. Так аристократия и другие «паразитирующие» классы не участвуют в создании материальных ценностей. Их осуждают (особенно осуждали). Так может быть и цветок следует считать никчемным паразитным образованием?

Волнение перед и при публичных выступлениях (словесных и музыкальных) бывает двух родов: 1) от боязни за себя, «как отнесутся и оценят»; 2) идущее от содержания.

Первое мешает и действительно может привести к срыву, а второе помогает и даже необходимо для экспрессии.

Говорят: человек терпит лишения. Это значит, очевидно, что человек лишен возможности удовлетворять свои потребности в тепле, в чистоте, в отдыхе ... Получается парадоксальная схема. Дед или прадед имел, скажем, тридцать прямых потребностей и все их имел возможность удовлетворить, если, конечно, не бедствие, не голод, не война, не пожар. Строже говоря, он имел столько потребностей, сколько мог удовлетворить. Ну, пусть из условных тридцати оставались неудовлетворенными три – десятая часть. Думаю, что пропорция эта верна. С техническим прогрессом, с все убыстряющейся суматохой нашего века растет и число потребностей. Я их имею уже не тридцать, а сто, но удовлетворить могу едва ли половину, причем неудовлетворенными остаются иногда самые простейшие: тишина, чистая вода, свежее молоко, чистый воздух, спокойный сон (без снотворного), ежедневная физическая работа. Кто же из нас больше терпит лишений – дед в прошлом или я сейчас?

Хиппи – явление родственное юродству. И там и там – протест против установившегося общественного уклада, стремление к индивидуальному скачку за его пределы, желание поступать не так как все.

С юных лет, вскоре по достижении пионерского возраста, молодой человек, еще отрок, приучается к разрыву между своими действительными интересами и реальным менталитетом с декорум, который ему необходимо носить, если он хочет преуспевать. Создается вакуум в сфере выражения своих реальных настроений и переживаний, который заполняется различно, у одних положительно, у других – отрицательно.

Футбол, хоккей, массовые танцы и т.п. – прекрасные и полезные занятия для тех, кто в них участвует. Однако как объект созерцания все это - средства массового оглупления, предмет для систематического безделья, лучшее средство для снижения социальной и лично творческой активности; наиболее губительным способом распространения этой отравы является телевидение.

«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые...» Нет, А.С. Пушкин, при том, что он, конечно, гений, здесь не прав. Быть не только свидетелем, но и участником разрушения того, что безмерно дорого и свято для тебя, находиться в эпицентре зла и безумия, – смертельно опасно и невыносимо мучительно не только для жизни телесной, но, прежде всего, для души. Вряд ли ошибусь, если скажу, что почти все силы ушли на то, чтобы не отчаяться, не сойти с ума, остаться в стороне от бесстыдной и кошмарной вакханалии на пепелище собственного дома. Все существо мое измучено и изломано, но все же я жив и прежде всего надеюсь, что открыт для Духа Святого! Вот в этом, возможно, и есть блаженство? Жив вопреки времени и обстоятельствам!

Настроения людей и политических партий, мечтающих о возврате к господству коммунистической партии, напоминает ропот израильтян в пустыне, мечтавших о мясе, которое они ели в египетском рабстве.