Интернет-конференция «Болезнь, одержимость, характер: психиатрия и духовная жизнь»

Ключикова Елизавета

Психическое заболевание психотического уровня – накладывает ли ограничения на духовную жизнь человека, в какой степени? Насколько корректно говорить о духовной инвалидизации?

Ответ Б.А. Воскресенского:

Психические заболевания разворачиваются, прежде всего, на уровне душевных процессов. Они могут затрагивать, а могут и не затрагивать духовную жизнь. Это зависит от тяжести заболевания, от его симптомов. Есть такие расстройства, например, глубокие расстройства мышления, снижение интеллекта (то, что и на медицинском, и на житейском языке называется слабоумие), которые могут сказываться и на повседневном поведении больных, и на духовной жизни в высоком смысле, и на церковной жизни. Причины духовной инвалидности могут быть многообразны, это не только и не в первую очередь психические расстройства. Духовная жизнь имеет свои закономерности, свои масштабы воплощения и осуществления, и далеко не всегда эти масштабы ограничиваются душевной болезнью. С другой стороны, в некоторых случаях душевное заболевание так своеобразно преобразует духовную жизнь, что человек становится тоньше, возвышенней и достигает вершин духовной жизни. Известный психиатр Дмитрий Евгеньевич Мелехов писал о том, что вследствие душевной болезни человек может становиться духовно выше, он имел в виду некоторых святых, хотя это редкое явление. Он в своей книге говорил об особых аскетах, подвижниках, у которых своеобразие их эмоционального мира, их общения, их воля позволили поддерживать жизнь в модусе высокой святости, что обыкновенному человеку с психическими процессами, организованными по-житейски, со страстями, просто не по силам.

Повторяю, духовная инвалидизация – это более широкий процесс, и чаще всего она обусловлена не душевной болезнью.

Валерия Волкова, Москва

Спасибо, Борис Аркадьевич, за возможность задать Вам вопрос.

Христианам нередко приходится слышать от своих неверующих родных и близких: «ты – фанатик, у тебя крыша съехала». Иногда даже подозревают, что человек просто заболел психически, особенно если жизнь такого человека сильно изменилась по его вере в Бога. В связи с этим такой вопрос. А действительно, может глубоко верующий, церковный христианин вдруг заболеть психически?

Ответ Б.А. Воскресенского:

Заболеть может каждый, может заболеть и человек верующий. И, повторюсь, что при чтении житий святых отцов глазами профессионала, врача-психиатра, мы видим, что некоторые подвижники, некоторые святые, несомненно, страдали душевными болезнями. Но это не имеет никакого значения при оценке уровня их духовной, церковной, христианской жизни. Здесь уместно сравнение с телесными болезнями. Для нас ведь не очень важно, какими внутренними болезнями страдал тот или иной человек – известный по-светски, по-мирски или святой. Заболеть, повторяю, может каждый, в том числе и врач-психиатр. Но возраст, жизненный опыт, духовные ценности, в том числе и церковная жизнь, несомненно, помогают противостоять душевному заболеванию. Чем больше у человека духовных ценностей, тем лучше он может противостоять болезни. И вот механизм духовного оздоровления при психической болезни, по-моему, замечательно отражен в стихотворении Иосифа Бродского «Остановка в пустыне»:

«...И то чего вообще не встретишь в церкви,

теперь я видел через призму церкви».

Евгения, Рига

1) Опыт моей семьи свидетельствует о том, что страх (и, возможно, стыд) со стороны членов семьи может заставить всё по возможности «замалчивать», даже внутри семьи, а человека, страдающего психическим заболеванием, – изолировать. Скажите, согласны ли Вы с тем, что положение людей, страдающих психическими заболеваниями, усугубляет их стигматизация в обществе, и что такие люди (возможно, и их родные) своевременно не обращаются за помощью, опасаясь отрицательной реакции окружающих, в результате чего ухудшается состояние больного? Насколько отношение окружающих – семьи, медицинских работников, работодателей, – может и должно способствовать включению человека с психическим заболеванием в жизнь общества?

Ответ Б.А. Воскресенского:

Это вопрос о взаимоотношениях душевнобольного и общества. Конечно, душевное заболевание в определенной мере ставит человека в особое положение, ограничивает его возможности. Но, вместе с тем, мы должны знать, что душевнобольной заслуживает уважения, внимания, прежде всего, потому что он заслуживает человеческого к себе отношения, потому что он – человек, а не из-за того, что он болен. Повторюсь: должно быть такое же отношение, как и к больным соматически, телесно. Заболев, человек вправе рассчитывать на сострадание и прощение, что в свою очередь не означает огульного попустительства.

Такое негативное отношение к душевнобольным, которое есть у нас в обществе, сейчас носит название стигматизации. Это слово, во многом имеющее церковный смысл, пришло в медицину, в психиатрию и вообще в общественные науки. Так вот, дестигматизация и снятие ярлыка душевнобольного заключаются не в замене слов шизофрения, психопатия, психическая болезнь эвфемизмами, какими-то смягченными словами, а в утверждении того, что и для самого больного, и для его семьи, и для общества важны не просто эти слова и оценки, а его духовный мир, его взаимоотношения, его человеческая, в созидательном смысле, активность. И проблема дестигматизации, сострадательного, гуманного или, говоря по-церковному, христианского отношения к больному – это просто часть проблемы нашего отношения друг к другу. Пока мы будем говорить «психушка», в больнице будут находиться «психи», а не душевнобольные. Пока мы будем говорить «психушка», наши больные никогда не поправятся, мы будем пренебрежительно относиться и к психиатрии, и к больнице, и к доктору, видя за ними произвол, условность, хаотичность тех приемов и способов помощи, которые врач оказывает. Повторюсь, нам дорог душевнобольной, прежде всего как человек. Отношение окружающих, семьи, медицинских работников, работодателей должно быть человеческим, гуманным, сострадательным. И, безусловно, это поможет и больным, и здоровым.

2) Каково Ваше мнение о возможностях когнитивной терапии для реабилитации людей, страдающих шизофренией?

Спасибо.

Ответ Б.А. Воскресенского:

Когнитивная терапия – это один из методов психотерапии, и он имеет свои показания, сугубо индивидуальные. Во всяком случае, при острых состояниях, при состояниях возбуждения, глубоких перепадах настроения, при каком-то явно нелепом поведении – во всех этих ситуациях необходима лекарственная терапия. Когнитивная терапия, основанная на убеждении, разъяснении, в определенной мере – на переделке интеллектуальной, мыслительной сферы человека, подходит тем больным, которые на это настроены: тем, у кого имеется такой запрос; тем, кто стремится к интеллектуальному, теоретическому, схематическому, в самом хорошем смысле, упорядочению понимания себя, своей болезни, своих взаимоотношений с миром. Абсолютным лечением это не может быть.

Евгений, Омск

1) Можно ли говорить о том что в человеке одни вещи определяют другие: например духовная жизнь определяет психическое состояние, психическое состояние – характер или состояние нервной системы? Т.е. можно ли выделить, откуда идет оздоровление человека, причем так, чтобы это было пригодно для применения на практике?

Ответ Б.А. Воскресенского:

Для нас с вами, как для христиан, и для многих людей, мыслящих светски, самоочевидно, что человек состоит из тела, души и духа. И для нас с вами очевидно, что ведущее, организующее, решающее значение имеет здесь сфера духовная. Но, вместе с тем, телесные и душевные процессы обладают своей самостоятельностью. Поэтому духовное оздоровление, сила духа может являть себя, но может прямо не влиять на разрушения, вносимые болезнью в телесную и душевную сферы. Это означает, что телесно или душевнобольной, благодаря тем ценностям, ради которых он живет – религиозным, христианским ценностям или, как говорят по-светски, общечеловеческим ценностям – может пересилить болезнь, вести себя по-человечески, по-христиански, посильно созидать, выполнять те обязанности, носить те бремена, которые возложила на него жизнь, ситуация или возложил он сам на себя как христианин. А вместе с тем болезненные расстройства, болезненные изменения могут усиливаться, могут нарастать. И вот, Дмитрий Евгеньевич Мелехов, о котором мы уже ранее упоминали, как раз говорил, что может наступить выздоровление духовное, а душевное – совсем не обязательно. И бывают такие больные, у которых течение душевного заболевания утяжеляется, то есть приступы заболевания становятся более частыми, лекарства требуются более сильные, а в то же время душевнобольной ведет себя более разумно: более внимательно относится к своему лечению, а раньше он отказывался от лекарств; сам вовремя посещает врача, а раньше его клали в больницу только принудительно; мягче относится к близким, а раньше были конфликтные взаимоотношения, пусть и обусловленные болезненными переживаниями. Так что духовная сфера, безусловно, может и очень часто организует, преобразует в определенной мере болезненные явления низлежащих сфер. Но мы не должны понимать это выздоровление, это улучшение как всеобщее, тотальное по отношению к личности человека. Оно, в определенном смысле, одностороннее.

Духовная сфера, вера, или, говоря по-светски, идеалы, ценности позволяют перетерпеть, преодолеть, мудро, по-человечески относиться к тем расстройствам, которые иногда, увы, не в полной мере устранимы. Когда говорят о том, что болезнь дается для вразумления, то иногда возникает вопрос по контрасту: «а нельзя ли вразумляться каким-то менее болезненным способом?» Но в самом этом тезисе с точки зрения врача, с точки зрения терапевтической, мы можем найти положительные начала: имея опыт болезни, человек уже знает признаки проявления ухудшения, обострения, прогрессирования, имея этот опыт, он может более мудро относиться к поддерживающему лечению, к профилактике глубоких тяжелых обострений. Ответственное серьезное отношение к болезни, являющееся одним из элементов духовной жизни, позволяет перетерпеть, смягчить те тягостные переживания и ощущения, которые вносит телесная или душевная болезнь.

2) Борис Аркадьевич, у меня еще вопрос. Может ли психическое расстройство быть обусловлено попыткой смены ведущей руки. Я – левша, причем 100%-ный. Ведущая левая рука, левый глаз и толчковая – левая нога. Говорят, это накладывает свои особенности. Не знаю, правда это или нет, но с детства отмечаю у себя некоторую индифферентность, неразборчивость во всем, что касается человеческих отношений, такое ощущение, что просто думаю другой половиной мозга. Я по образованию физик-математик и программист. Так вот все мои «приключения» с психиатрией начались после попыток «встроиться» в систему работы, где основной лозунг (цитирую): «не нужно творчество, должна быть тяга к быстрой эффективной разработке».

Ответ Б.А. Воскресенского:

Надо сказать, что левшество само по себе – это не болезнь. Левши – замечательные, удивительные люди, в том смысле, что у них во многом по-другому, чем у правшей, организована душевная, психическая жизнь. И перемена руки, переучивание не является само по себе причиной болезни, хотя в некоторых случаях некоторыми детьми и подростками (обычно же это бывает в детском возрасте) переносится достаточно тягостно: может появляться раздражительность, ухудшаться сон, ещё некоторые неопасные, но неприятные признаки. В этих случаях рекомендуется приостановить переучивание. А вообще современная медицина не настаивает на этом, не считает необходимым переучивать левшей, поэтому причиной психических расстройств левшество считать не следует. В тех же случаях, когда у левшей, как и у правшей, развиваются психические расстройства, они протекают в чем-то по-иному, чем у правшей. С другой стороны, очень многие переживания, которые для правшей считаются признаками болезни, симптомами расстройства, у левшей бывают возможны в рамках нормы. Повторяю, просто для левшей мир устроен по-другому, и это нужно знать. Полезно ознакомиться с популярной литературой по этому поводу и мудро, с уважением относиться к этим своим особенностям. Если они очень тяготят, если это очень необычные переживания, тогда, может быть, стоит посоветоваться с врачом.

Анастасия Наконечная

1) Уважаемый Борис Аркадьевич, за последний месяц мне пришлось дважды общаться со знакомыми, на которых как будто накатились некие состояния. В одном случае это такая апатия, нежелание что-то делать помимо работы, с кем-то встречаться, грусть, недовольство собой, я бы сказала – даже уныние. В другом – ранимость в сочетании с агрессивностью, жестокостью в отношении к другим, причем эта жестокость не замечается самим человеком, эмоциональный подъем на этой почве. В обоих случаях людям очень нелегко выйти из своих состояний, при том, что обычно они достаточно адекватны. Понимаю, что эти вещи могут носить как душевный, так и духовный характер. Что бы Вы посоветовали как специалист – чем тут можно помочь?

Ответ Б.А. Воскресенского:

Врач-психиатр не может сказать о наличии или отсутствии заболевания просто по особенностям поведения, по особенностям переживаний. В процессе общения с пациентом он определяет, стоит ли за этим духовным унынием, пониженным настроением, вялостью, слабостью, душевное расстройство, которое описано в учебнике, которое он знает, которое он может разложить на какие-то единицы, пересчитать и преобразовать в симптомы. Или это не получается – тогда речь идет, действительно, о духовном поиске, о духовном кризисе. Нужно смотреть, самому ли человеку или его близким, бывали ли раньше подобные состояния или они появились как нечто новое; смотреть, изменилось ли отношение к жизни в целом и т.д. Разграничение духовного и душевного в данном случае – достаточно сложный вопрос, и если эти необычные состояния тяготят, можно лишь посоветовать, с одной стороны, обратиться к человеку духовно опытному, а с другой стороны – за советом к врачу-психиатру или к психотерапевту. Повторюсь, именно к врачу! Это желательнее, чем к психологу, потому что психологи менее отчетливо разграничивают духовное и душевное, и в этих случаях можно проглядеть, пропустить заболевание. Более конкретный ответ здесь затруднителен.

2) И еще один вопрос. Иногда приходится общаться с экспрессивными, нервными, раздражительными людьми, которые периодически не сильно сдерживают свои эмоции – агрессию, недовольство другими, детально припоминают мелкие просчеты других людей и т.д. Бывает, что они не видят проблемы в таком поведении, а бывает, что искренне огорчаются от того, что когда нахлынет – иначе не могут. Есть ли какое-нибудь простое средство, которое помогало бы человеку быть спокойнее, сдержаннее? Знаю, что некоторые специально пьют весной-осенью что-то типа пустырника или валерьянки – чтобы меньше нервничать – это действительно выход? И что делать, если такие мягкие средства не помогают?

Ответ Б.А. Воскресенского:

Единого средства, конечно, здесь быть не может, потому что эти перепады эмоциональности, раздражительности могут быть личностной, постоянной особенностью, а могут быть реакцией на какие-то жизненные трудности, житейские психотравмирующие ситуации. За ними может стоять какая-то более серьёзная патология, серьёзная душевная или телесная болезнь. Или это может быть просто модусом поведения, когда человек знает, в каких ситуациях можно, так сказать, «распустить» себя, можно и должно, по его мнению, на кого-то повысить голос, на кого-то надавить, накричать, запугать, а в каких-то ситуациях этого делать нельзя. Таким образом, нужно смотреть – в душевное или в духовное включены эти перепады настроения, вспышки агрессивности; появились ли они как нечто новое или всегда человеку свойственны; тяготится ли он этим или нет. Заметим, что если он этим тяготится, то это прогностически благоприятней. И в этих случаях необходимы седативные, т.е. успокоительные средства – вполне возможны пустырник или валерьянка или какие-то более серьёзные препараты. Если такие перепады настроения и раздражительность присущи человеку постоянно, на протяжении всей жизни у человека, он, так сказать, с ними сжился, то в этих случаях важное значение имеет то, для чего, для какой цели он хочет избавиться от этих состояний. И здесь тоже речь идет именно о духовных ценностях: я не должен давать волю своей эмоциональности, своей взрывчатости, потому что я – христианин, потому что я люблю своих ближних, потому что я с уважением, с доверием отношусь к своим подчиненным на службе (если речь идёт о гневливом начальнике). И вот, в соответствии с этими ценностями, с этими целями, которые лежат вне самой задачи избавиться от этих расстройств, и будет строиться помощь. Это может быть и молитва для человека верующего, или вот такая духовно-терапевтическая помощь, или это могут быть какие-то конкретные психотерапевтические приемы, которые можно найти в популярной литературе, или медицинская помощь. Но, повторяю, цель должна лежать вне самого человека. И если расстройства сильно тяготят, то нужно посоветоваться с доктором.

Если приступ гневливости взрывчатый, безудержный, неуправляемый, то в этот момент общение и контакты с таким человеком затруднительны. В этот момент доводам рассудка, мягким увещеваниям он практически недоступен. На этот момент его нужно оставить в покое, но предусмотреть, чтобы его агрессия не была разрушительна, прежде всего, по отношению к людям и, естественно, к окружающим предметам. А все разговоры, доводы рассудка можно, возможно и следует использовать уже в последующем, когда этот взрыв прошел. Тогда эти доводы, как я уже говорил, должны строиться, обосновываться теми или иными ценностями человека.

Вера Ефимовна

Уважаемый Борис Аркадьевич!

Зависит ли религиозная одаренность человека от его психотипа: интраверт-экстраверт, интуитивный-логический, рациональный-иррациональный и т.д.?

Ответ Б.А. Воскресенского:

С медицинской, психиатрической, психотерапевтической точки зрения нет характеров хороших и плохих. Я предпочитаю говорить о характерах, а не о психотипах, потому что «характер» более тонкое понятие, более многообразное и более точное.

Все время в нашей беседе проходит мысль о трихотомии, без которой обойтись невозможно. Характер душевных процессов, так же как тело у каждого человека, устроен по-своему. И мы не можем сказать, что одно тело лучше другого, если мы говорим о человеке как о личности и, в частности, если мы говорим о человеке как о христианине. То же самое мы скажем о характере: нет характеров плохих и хороших.

Психика нематериальна, но она несомненная реальность человеческого существования. Характер можно представить как определенное закономерное соединение, закономерную мозаику или закономерные пазлы – сочетание процессов восприятия, воли, мышления и т.д. у каждого человека. Например, человек неуверенный, нерешительный, стеснительный, что на психиатрическом языке обобщенно называется «человек с тормозимыми чертами характера» – это человек с нерезко, негрубо, неболезненно пониженным фоном настроения; нередко склонный к рассудочному мышлению, к умственным колебаниям, к длительным размышлениям; человек с чувством внутренней неуверенности, неполноценности, если мы говорим о самосознании; это нередко человек не очень ловкий двигательно, и в детстве такие люди зачастую бывают предметом дружеских насмешек у товарищей на уроках физкультуры. Человек с чертами характера «возбудимый» – человек с взрывчатыми, интенсивными, бурными, огневыми эмоциями, нередко двигательно активный, агрессивный; человек импульсивных решений, импульсивных мнений; авторитарный и с высокой самооценкой, если мы говорим о самосознании. Итак, характер – это закономерным образом организованная мозаика душевных процессов.

Люди с разными характерами любое жизненное дело делают по-разному. И церковная жизнь, вера людей строится по-разному: для человека с одним характером в его духовной, церковной жизни важна сторона практическая, общение, созидание, благотворительная, милосердная деятельность; для другого человека с рассудочным характером важнее теория, богословие, умозрение в самом широком смысле этого слова; для третьего – какая-то (и это то же нормально) внешняя, традиционная обрядовая сторона. Важно, чтобы человек и его близкие братья по вере понимали эти особенности, и каждый нашел свой способ, свой модус служения, проявления веры, и тогда такой проблемы не будет. Каждый верит, каждый живет по-своему, и здесь уместно вспомнить о том, что в главном единство, а в каких-то индивидуальных проявлениях – различие.

Константин, Кишинев

Уважаемый Борис Аркадьевич!

1) А может ли у человека измениться психотип? Именно тогда, когда начинает жить с Богом и участвует в жизни Церкви.

Ответ Б.А. Воскресенского:

Вот психиатры и психотерапевты считают, что человек и его психотип, характер, душевный склад измениться не может. Но человек может научиться понимать особенности своего характера при помощи доступного ему самоанализа или с помощью специальной психологической, психотерапевтической литературы, посвященной познанию характера (сейчас очень много такой литературы, в том числе работы известного замечательного психотерапевта Марка Евгеньевича Бурно). Человек может разобраться в сильных и слабых сторонах характера и определенным образом организовать свою жизнь: так, чтобы сильные положительные, созидательные стороны вышли на первый план, а стороны слабые, обуславливающие его трудности в общении, недостаток решительности или, наоборот, излишнюю напористость, нетерпимость – у кого что – ушли на задний план. Так что изменится не психотип как таковой, а человек станет управлять, обладать своим психотипом – духовная и телесная сфера будут подчинены правилам, законам христианской жизни.

2) Можно ли считать интровертность и замкнутость человека как препятствие для жизни в Церкви, ибо в ней очень важно общение.

Ответ Б.А. Воскресенского:

Ответ на этот вопрос перекликается с ответом на предыдущий. Общение не обязательно должно проявляться в личном контакте глаза в глаза, в лично речевом общении. Оно может проявляться в каких-то других формах: духовного, теоретического делания, потому что каждый верит по-своему, живет по-своему, и каждый приносит плоды в соответствии с теми дарами, которые ему даны. Конечно, интровертность препятствием для жизни в церкви не является. Духовная жизнь, общинная жизнь имеет самые разные грани: если человеку недоступно непосредственное общение, то ему доступны другие формы созидательной церковной жизни.

Ольга, Москва

Борис Аркадьевич, здравствуйте.

Скажите, пожалуйста, как противостоять страху душевной болезни? (в роду были случаи шизофрении – у прабабушки со стороны отца и у матери, а также много случаев алкоголизма, в том числе у обоих родителей).

Нужно ли в таком случае обращаться к врачу или принимать какие-то еще меры, чтобы следить за состоянием своей психики и заботиться о ней? Если да, то какие это меры?

Как влияет на состояние душевного здоровья вера и духовная жизнь? Как можно духовно помогать себе в ситуациях стресса, при депрессивных или навязчивых мыслях?

Спасибо!

Ответ Б.А. Воскресенского:

Любой страх душевной или телесной болезни, любой страх тех или иных житейских обстоятельств, страх жизни вообще человек церковный может преодолеть, положившись на волю Божью. Все в руках Божьих. Но это полагание, это доверие, оно не пассивно, как и все в жизни христианина, оно активно. Это означает, что человек разумный, понимающий возможность тех или иных сложных ситуаций в жизни (обусловленных внешними обстоятельствами или телесными недомоганиями, связанными с наследственностью, еще какими-то факторами), относится к своему здоровью, к организации жизни серьезно, внимательно, ответственно в самом широком смысле слова. И если такое отношение и к здоровью, и к делу, которым ты занят профессионально или в церкви, и к ближним имеет место, то тогда все остальное, возможность и уверенность в том, что какие-то болезни и неприятности тебя минуют, вся эта уверенность будет исходить от Бога. Главное, чтобы у человека возникло ощущение: «Я сделал все, что в моих силах, для того, чтобы разумно распорядиться теми дарами или разумно отнестись к тем немощам, к тем несовершенствам, которые у меня есть. А уж остальное – как получится: и в болезни, и в здравии я буду вести так, как следует человеку и благодарить Бога за все».

Какие-то специальные меры, если ничего не беспокоит, принимать затруднительно и даже, позволю себе сказать, бессмысленно. Если же появились какие-то расстройства, тягостные ощущения, то нужно посоветоваться со специалистом. Если человек чувствует, что он утомляется быстрее, чем другие, если он замечает, что с утра без сил, еле встает, вялый, а к вечеру становится активнее, то это просто личностная особенность, с которой нужно считаться, т.е. по возможности построить свой день именно таким образом, чтобы максимальная нагрузка в производственных или в домашних делах падала на вечернее время. Или наоборот, если человек жаворонок, на утреннее время. Полезно знать, что такие перепады активности и в норме могут проявляться в зависимости от сезона, от времени года – осенью, весной. У кого-то периоды вялости, бессилия бывают в такое время как сейчас, когда минимален солнечный день. И некоторые люди, имеющие такую возможность в наши дни, на такой период года уезжают в края, где инсоляция, солнечное сияние, постоянно по своей продолжительности. Таким образом, нужно прислушаться к своему организму, не ругать, не корить себя за какие-то слабости, трудности, истощаемость, постараться реорганизовать свою работу, повседневный быт, свое общение, учитывая свои особенности. Если есть какие-то трудности в общении, например, люди часто говорят «я стеснительный, я теряюсь в новой компании», то тогда имеет смысл перед каким-то выступлением сказать «простите меня, я очень волнуюсь, и иногда, когда я волнуюсь, говорю с запинками, с заиканием». И дальше человек уже сможет спокойно общаться. Не нужно корить себя за свои недостатки – у других недостатков не меньше, просто они научились их не стесняться. Здесь не может быть каких-то специальных мероприятий. Повторяю, нужно относиться к себе с уважением, понимая, что и телесное, и психическое здоровье это тоже дар свыше, которым надо учиться распоряжаться.

Я думаю, что мы раньше частично ответили на последние вопросы. Духовная жизнь может преобразовать, может сделать незаметными для окружающих те душевные или телесные расстройства, которые у человека имеются, и мы уже достаточно об этом говорили.

Духовно помогать себе в ситуациях стресса, при депрессивных или навязчивых мыслях нужно, памятуя, что в любой ситуации неожиданной, стрессовой, психотравмирующей человек, а тем более человек верующий, должен себя вести как христианин, помнить, что для него пример – Христос, в котором и возвышенность, и страдание ради ближних в самом широком церковном смысле. То же самое относится и к депрессивным состояниям. Важно понимать, что депрессивные состояния бывают разные, если это депрессивные состояния, связанные с житейскими несчастьями, то уже было сказано, как их переносить. Если эти депрессивные состояния обусловлены психическими особенностями организации и мало связаны с внешними обстоятельствами, то нужно так их понимать и принимать, как особенность своей душевной организации: помнить, что такие состояния уже бывали, что они могут повторяться циклически и они проходили. Периоды депрессии и подавленности могут сменяться состояниями подъема, и в эти периоды наверстываются те упущения, которые произошли во время депрессии из-за бессилия, вялости, слабости. Повторюсь: не ругать себя, не корить за эти особенности, относиться к ним с уважением, потому что вот эти душевные особенности, тягостные субъективно, иногда даже болезненные, нередко имеют оборотной стороной какие-то положительные душевные качества. Например, люди, склонные к депрессивным состояниям, мягкие, общительные, доброжелательные. При других расстройствах есть другие положительные черты психической деятельности – оборотная, позитивная содержательная сторона медали.

Что касается непосредственно борьбы и преодоления навязчивых мыслей, то здесь наиболее общими являются следующие рекомендации: не бранить, не ругать себя за них, не сердиться, не злиться за них, насильственно их не отгонять, и несмотря на их наличие, мало помалу, шаг за шагом, миллиметр за миллиметром делать то дело, которое требует от вас нынешняя сиюминутная ситуация, будь то какие-то домашние дела, служебные, какое-то общение в определенной обстановке. И постепенно вы заметите, что эти навязчивые мысли отходят в сторону, на периферию сознания. Сами по себе навязчивые мысли – это не расстройство, не патология, они бывают в той или иной мере у каждого человека в рамках нормы. Несмотря на них нужно делать то, выполнять те задачи, которые перед вами стоят.

Мария, Тула

Можно ли считать одержимостью явную и последовательную устремленность ко злу, разрушению? Возможен ли диалог с человеком, находящимся в таком состоянии? Молитва за него? Как быть, если находишься у него в подчинении и оказался объектом ненависти? Почему общение с таким человеком вызывает страх и уныние? Можно ли защититься от агрессии или нужно уходить из ситуации?

Ответ Б.А. Воскресенского:

Прежде всего нужно сказать, что понятие «одержимость» – это понятие церковное. Конечно, в медицине, в психиатрии такого понятия нет, и на вопрос именно об одержимости я ответить не могу и не вправе. Здесь можно сказать так: иногда под видом одержимости в любом смысле или вселения бесов, или устремленности ко злу, разрушению, может выступать психическая патология. В данном случае речь идет об устремленности ко злу, разрушению. Эта устремленность ко злу, разрушению может быть качеством духовным: человек – разрушитель по природе своей, по ценностям, по безнравственности, говоря по-светски, а может быть проявлением душевных расстройств, о которых мы прежде говорили – это взрывы тоскливо-злобного настроения, раздражительности, гневливости как проявление определенных болезней. Так что нужно смотреть, какова природа, каковы причины этой одержимости, этой разрушительности.

Если это болезненный приступ разрушительности, то диалог с человеком невозможен, лучше переждать, создав ситуацию, чтобы тягостные разрушительные последствия и для окружающих, и для самого человека были минимальны, потому что в таком состоянии люди иногда проявляют аутоагрессию, могут причинить себе увечья. Конечно, и за человека больного духовно и душевно необходима молитва, священнослужители лучше об этом скажут, но и все мы знаем эту замечательную формулу: «Прости им Господи, не ведают, что творят, не ведают, как должен жить человек по-христиански».

Я думаю, если такого организационного, административного выхода из этой ситуации нет, то воспринимать его агрессию, разрушительность, его нападки надо тоже с этим же молитвенным правилом, ибо он не ведает, что творит, «не понимает, что делает». Понятно, что если есть возможность, в этой ситуации нужно от него отдалиться. То, что общение с таким человеком вызывает негативные чувства, совершенно нормальная и здоровая реакция, потому что разрушение всегда вызывает страх и уныние. Но, повторяю, вы должны смотреть на человека как на нравственно больного. Если он открыт в какой-то мере для диалога, для общения, то нужно постараться ему помочь; если это болезнь, то, стало быть, в той мере, в какой это можно, нужно помочь ему найти исцеление врачебное, медицинское. Повторю: в момент гнева, приступа пароксизма, конечно, нужно уходить из ситуации, но в целом как защититься от агрессии – зависит от природы этой агрессии.

Воробьева Татьяна Николаевна

Уважаемый Борис Аркадьевич,

у меня проблема с родственницей. Ей 86 лет и если и говорить, что ее командный характер изменился, то только в том плане, что ей стало очень трудно помогать – агрессия не только к чужим людям, но и к самым близким: врача пригласить – целая история, прием лекарств упорядочить не удается. Вот уж совсем плохо стало – в больнице – в кардиологическом отделении. Но там доктор говорит: «асоциальный тип», похоже, тоже подлечить не удастся.

«Асоциальный тип» – это диагноз, все же допускающий коррекцию, или характер – неисправимый? Можно ли как-то найти ходы, чтобы ей помогать, преодолевая эту ее агрессивность?

Даже молиться очень трудно – она и духовно от себя как бы отталкивает.

С благодарностью, Татьяна.

Ответ Б.А. Воскресенского:

Врач не может и не в праве ставить диагноз заочно. По представленному описанию, эта агрессивность – болезненное проявление. В пожилом возрасте бывают такие болезненные характерологические сдвиги, когда люди становятся агрессивными, обидчивыми, с озлоблением отвергают любую, даже самую доброжелательную помощь и нередко обвиняют окружающих в том, что они (окружающие) молоды, здоровы, а «я больна, стара и у меня ничего нет в будущем». Я специально так подробно описываю эти особенности переживаний людей в возрасте, потому что эти переживания, эта форма взаимоотношения с окружающими - болезненная форма, которая, безусловно, требует лечения, и, что касается именно вспышек возбуждения, поддается лекарственному лечению. А диагноз «асоциальный тип» не вполне профессионален с точки зрения психиатра – здесь упоминается, что доктор, поставивший его, кардиолог. Есть в некоторых перечислениях психических расстройств такое понятие как «асоциальный тип», но оно несовершенно и оно неправильно, потому что асоциальность, антисоциальность и гиперсоциальность – это все относится к сфере духовного. А здесь мы должны сказать, что имеет место состояние возбуждения, характерологические душевные изменения, которые проявляют себя в этой асоциальности и антисоциальности. Не всякая асоциальность и антисоциальность есть болезнь. В данном случае речь идет о болезненных старческих изменениях, которые нуждаются в профессиональной психиатрической помощи.

То, что я говорил о состоянии агрессивности – в этот период трудно наладить содержательный, миролюбивый контакт с больными, и удивительно по отношению к больным позднего возраста, что после того, как эта вспышка возбуждения проходит, они не помнят, не замечают, у них нет необходимости извиниться, смягчить, загладить эту агрессию, грубость, бестактность, которую они проявили. Они как бы это не помнят, они как бы это отчуждают от себя. И действительно, в период агрессивности – это один человек, а когда уже наступил этап миролюбивого настроения – это уже другой человек. И понимание этого помогает ближним переносить вспышки взрывчатости. Относиться к таким людям мы должны с состраданием, должны им помогать. Чаще всего эти старческие взрывы негативизма, неприятия помощи окружающих, злоба и раздражительность сочетаются с нарушением памяти, с утратой тех или иных житейских навыков, поэтому нужно стараться в такие мирные периоды возвращать этого старичка или старушку в жизнь. Постоянно напоминать ему, какое сегодня число, кто находится вокруг него – если имеет место расстройство памяти, когда забываются текущие события (а это частое расстройство в позднем возрасте). Стараться в периоды миролюбия давать какие-то легкие необременительные домашние дела, нам с вами совершенно ненужные – помыть небьющуюся посуду, постирать какие-то полотенца или хозяйственные тряпочки. Нужно, чтобы человек был занят, чтобы он чувствовал себя нужным в семье. Очень важным по отношению к таким людям пожилого возраста является сохранение стабильности ситуации. При раздражительности, ухудшении памяти, что на психиатрическом языке называется спутанностью, больные очень часто не понимают, где находятся; это усиливается, если больных переводят, перевозят с одного места на другое, с одной квартиры на другую, из дома в больницу, из одной больницы в другую. Стабильность житейской ситуации, постоянные напоминания о нынешней текущей жизни и бесконечная доброжелательность помогают смягчить эти расстройства, хотя это, конечно, болезнь и это тоже крест, который многим из нас приходится нести. Но мы должны понимать это как крест и выказывать сострадание ближним.