«Господи, отними меня у меня и предай меня всецело Тебе!»

10 декабря 1937 года родился филолог, философ, переводчик, литературовед, библеист, поэт Сергей Сергеевич Аверинцев.

Помню, как лет шесть назад для меня настоящим потрясением стало его стихотворение "Frere Nicolas", особенно его последние строки:

...А для нас, увы, низина милей, нежели белизна и крутизна;
И все же, какие мы ни есть, - в час, когда до дна обнажается ложь
И становится от своей же пустоты пустой душе невтерпеж,
Тот, кто раздвоения не знал, и нас научает, как сказать в себе:
"Господи, отними меня у меня, и предай меня всецело Тебе!"

Как у Генисаретского озера встарь ширококостные рыбаки
Безвозвратно оставляли сети свои по единому манию Твоей руки,
Так окликнутый Тобою простец и в этом краю лугов и гор
От крестьянского сердца с болью отторг крестьянский дом и крестьянский двор,
Истово поклонился жене, плечистых оглядел сыновей
И распрощался навсегда с укромным теплом жизни своей,
Ради холода крутизны, где поток застывает и не бежит,
Где все, доступное оку - смерть, и лишь молитва живет и живит;
Он ушел, чтобы отыскать такие слова в своей уму непостижимой борьбе:
"Господи отними меня у меня - и предай меня всецело Тебе!"
Не за каждую ли из старых молитв такая уплачена цена?
А для нас, увы, низина милей, нежели белизна и крутизна;
И все же, какие мы ни есть, - в час, когда до дна обнажается ложь
И становится от своей же пустоты пустой душе невтерпеж,
Тот, кто раздвоения не знал, и нас научает, как сказать в себе:
"Господи, отними меня у меня, и предай меня всецело Тебе!"



Молитва о словах

Боже, слова отбегают
от утлого жилья человека,

к чувству нашему плотскому
неразгаданно безучастны,

отбившись от руки, блуждают,
как псы одичалые, воют;

лучше им к Тебе возвратиться,
Тебе послужить напоследок.

Ты видишь, мы стоим пред Тобою,
последние меж песнопевцев, -

и окрест простерлась пустыня,
мороки нежити витают;

Отче, как в немощи детской,
у самого истока глагола,

да будут слова наши тяжки,
до краев безмолвием налиты.

Мы молимся к Тебе, Слово,
от начала сущее у Бога,

выговаривающее без речи
молчания Его глубины:

низложи силою Твоею
беса глухого и немого,

подай несмутимую внятность,
благую членораздельность.

Мы действо призываем Духа,
огонь, что скверну попаляет:

да будут слова наши взяты
от сладкого тлена земного,

обособлены от гула и шума
несмысленной плоти и крови –

ибо все огнем осолится,
и всякая жертва осолится.

Боже, чье Имя заповедно,
дай каждому слову явиться

на чернети смерти нашей,
на злате Твоего бессмертья,

ограненным гранями света,
словно камень твердый и прозрачный,

со всех сторон огражденным
сторожевою тишиною.