Верите ли вы в будущность Православия в России?

Надежным человеком был Никита Алексеевич Струве, главный редактор парижского «Вестника РСХД». Как известно, ареста отцу Александру удалось избежать, поэтому текст этого интервью был опубликован значительно позже — в «Вестнике РСХД» № 159 за 1990 год, вместе с некрологом и другими материалами об отце Александре.

Кому-то в этом интервью будет важно узнать о тех, кого он считал своими учителями, кому-то — о том, что называет своим главным призванием, а кто-то, возможно, удивится, узнав, что свою первую книгу «Сын Человеческий» отец Александр выпустил в самиздат в достаточно раннем возрасте — в 23 года. Пусть же в этот день «миссионер для племени интеллигентов», по словам Сергея Аверинцева», и «предвестник евангелизации всего служения Православной церкви», по словам архиеп. Михаила (Мудьюгина), сам расскажет нашим читателям о себе. Интервью печатается в сокращении.

- Отец Александр, мне говорили, что ваши работы публиковали только за рубежом. Верно ли это? 
- Нет. С 1959 г. главы из моих двух книг в виде отдельных статей печатались в нашем церковном органе, “Журнале Московской Патриархии”. Кроме того, там были опубликованы мои очерки об апостолах и некоторых из Отцов Церкви. Первые мои статьи за рубежом были помещены в “Stimme der Orthodoxie” и болгарском “Церковном Вестнике”. Всего за период с 1959 по 1966 г. вышло около 30 моих статей. 
- А книг? 
- Поскольку у нас почти не издают книг богословского содержания, мои книги долгое время существовали в рукописном виде. Своего имени на них я не ставил. Поэтому, когда они выходили за границей, издатели снабжали их псевдонимами. 
- А почему вы предпочитали не ставить своего имени? 
- Когда книга ходит по рукам, всегда есть вероятность, что ее опубликуют за границей, а появление книг с моим именем вызвало бы нежелательную реакцию и могло быть неправильно истолковано. Для меня важнее, чтобы люди могли читать мои книги, а сенсаций и лишних проблем я не ищу. 
- Какие книги были вами написаны за последнее время? 
- Первой книгой, которая получила широкое хождение, был очерк евангельской истории, предназначенный для читателя, незнакомого с Писанием. Эта книга, “Сын Человеческий”, была напечатана в Брюсселе в 1968 г. издательством “Жизнь с Богом” под псевдонимом А. Боголюбов. Другая книга, посвященная православному богослужению, тоже была рассчитана на начинающего читателя. Она вышла без имени автора в том же издательстве под названием “Небо на земле” (Брюссель, 1969). С 1960 года я работаю над шеститомной историей религии. Ее цель - дать картину духовного развития дохристианского человечества. Сейчас, когда многие люди захвачены духовными поисками, мне казалось важным показать, как человек прошлого искал Бога. Книга эта называется “В поисках Пути, Истины и Жизни”. 

- А помимо тех книг, над которыми вы сейчас работаете, у вас есть планы на будущее? 
- В наше время трудно что-либо планировать, но, если будет дана возможность и силы, я хотел бы написать книгу о проблеме зла. Материал к ней уже собран, и называться книга должна “Хаос и Логос”. Еще мне хотелось бы написать книгу о Евангелии и мифе, в основу которой ляжет мой очерк “Миф или действительность?”, приложенный к “Сыну Человеческому”. О других планах я не буду говорить, ибо не знаю, смогу ли осуществить даже перечисленные замыслы. 
- Скажите, отец Александр, что является для вас главным: служение священника или литературная работа? 
- Я это не могу разделить. Все, о чем мне приходится писать, тесно связано с моей деятельностью как священника. В частности, в своих книгах я стараюсь помочь начинающим христианам, пытаясь раскрыть на современном языке основные аспекты евангельского жизнепонимания и учения. Наша дореволюционная литература, к сожалению, не всегда понятна нынешним читателям, а иностранные книги обращены к людям с психологией и опытом иными, нежели наши. Поэтому постоянно существует нужда в новых отечественных книгах. Особенно для тех, кто недавно вступил на путь веры. 
- А сами вы всегда были верующим или пережили обращение позднее? 
- Каждый человек должен пережить нечто подобное “обращению”. Даже если он с детства был воспитан в вере. 
- Ваши родители были верующими? 
- Отец мой всю жизнь чуждался всякой религии. Он был инженером, всецело погруженным в свою работу, и духовные проблемы волновали его мало. Но мать моя и ее сестра крестились в сознательном возрасте и меня воспитали в Православии. Кроме них в своем религиозном становлении я многим обязан духовным детям отцов Мечёвых, а также одной монахине из Загорска и своему духовнику о. Н. Голубцову. Эти люди научили меня, как должен вестись диалог Церкви с миром. 
- А где прошла большая часть вашей жизни? 
- Я родился в Москве в 1935 г. и там закончил школу. С 1953 по 1955 г. я жил и учился близ Москвы, затем - три года в Сибири. С 1964 г. я с женой, дочерью и сыном живу под Загорском. С этим городом преп. Сергия у меня было много связано, начиная с того дня, когда меня там крестили ребенком. 
- Вы там получили богословское образование? 
- Да. Я окончил Московскую Духовную Академию в Загорске, но семинарию - в Ленинграде. Учился я заочно, уже служа на приходе. А до этого, с 1953 по 1958 г., я изучал биологию в Московском пушном институте и Иркутском сельскохозяйственном. 
- Вы хотели стать биологом? 
- Я очень люблю эту область науки и решил прежде поступления в семинарию поработать некоторое время в ней. Священник всегда только выигрывает, если проходит путь “светской” жизни до посвящения. Но Бог судил иначе. Из-за моих убеждений меня не допустили до государственных экзаменов. А через месяц я уже был рукоположен (1 июня 1958 г.). 
- Как же вас посвятили без духовного образования? 
- Я со школьных лет изучал богословие, пел, читал и прислуживал в храме. Так что ко времени рукоположения я уже получил необходимую начальную подготовку. Митр. Николай счел возможным принять меня без экзаменов. Рукоположен дьяконом я был архиеп. Макарием, а в I960 г. иереем - еп. Стефаном. 
- Давно ли вы стали писать? 
- Очень давно, почти с первых школьных лет. Первые большие книги, посвященные церковной и библейской истории, я написал будучи студентом. Теперь я смотрю на них лишь как на “трамплин” для дальнейшей работы. “Сына Человеческого” я написал в 1958 г., а через год была, как я уже говорил, опубликована моя первая статья. С тех пор я пишу постоянно, используя те урывки времени, которые остаются после приходской работы. 
- Кто из богословов и писателей оказал на вас наибольшее влияние? 
- На первом месте я должен назвать Вл. Соловьева. Хотя многие его воззрения я не разделял, но он был моим настоящим учителем. А уже после него я изучал труды представителей русской религиозной философии. Бердяеву, Флоренскому, Булгакову, Франку, Лосскому и др. я очень многим обязан. Из западных авторов в начале моих занятий наибольшее влияние на меня оказали европейские философы докантовского периода, а также Бергсон и Кр. Доусон. Впоследствии, познакомившись с трудами Тейяра де Шардена, я обнаружил в его идеях много для меня близкого. Среди Отцов Церкви излюбленными остаются Апологеты, Климент Александрийский и Григорий Богослов. 
- Много ли храмов вам пришлось сменить? Мы слышали, что вас подвергали преследованиям. Верно ли это? 
- Я служил всего в четырех храмах. (В одном - дьяконом, в трех - священником.) По нынешним временам это немного. Служил я всегда под Москвой. Некоторые неприятности у меня действительно бывали. В частности, нападки в прессе, обыски и слежка. Но прямым преследованиям я до сих пор не подвергался. 
- А почему? Ведь говорят, что всем активным священникам у вас приходится нелегко. 
- Я не могу вам ничего определенного ответить. Ведь это не от меня зависело. Но, может быть, здесь сыграло роль то, что я приобрел некоторую известность в заграничных церковных кругах. Кроме того, я старался не выходить в своей деятельности за чисто церковные рамки. 
- Вы что же, противник демократического движения? 
- Этот термин слишком туманный. Вообще я, разумеется, уважаю всякую честность и смелость. Но считаю, что мне лично хватает моего непосредственного дела. Кроме того, я убежден, что свобода должна вырастать из духовной глубины человека. Никакие внешние перемены не дадут ничего радикально нового, если люди не переживут свободу и уважение к чужим мнениям в собственном опыте. 
К сожалению, многие из тех, кто называл себя “демократами”, по психологии своей были, скорее, диктаторами. 
- Верите ли вы в будущность Православия в России? 
- Безусловно. Но мне кажется, что мы не должны “плыть по течению”, а честно и вдумчиво решать все проблемы, которые ставит перед нами время. Конечно, условия сейчас сложные, но тем не менее трудно отказаться от мысли, что кое-что в нашей церковной практике, канонах и богословии должно быть пересмотрено и углублено. Это не мое только мнение: его разделяют немало епископов, священников и мирян в нашей Церкви. 
- А как вы расцениваете работы о. С. Желудкова? 
- Я высоко ценю его стиль, и мне близко его желание критически переосмыслить наше наследие. Но его крайних взглядов я никогда не разделял, как и взглядов церковных консерваторов. Мне думается, что верный путь лежит, как всегда, где-то посередине. 
- А как вы относитесь к Солженицыну? 
- Я не политик. Но хочу надеяться, что, когда утихнут страсти, связанные со “злобой дня”, его огромная роль будет оценена даже его противниками. Что касается религиозных мотивов в его творчестве, то для меня это - знамение времени. Думаю, это далеко не случайно, что выдающиеся русские писатели нашего столетия, такие, как Солженицын, Пастернак, Булгаков, Максимов и др., обращаются к христианству, к его учению и этике. 
- Каково должно быть, по вашему мнению, отношение христианства к современности? 
- Я не сочувствую попыткам создать “секулярное христианство”, которые кое-где предпринимаются на Западе. Путь компромисса, связанный с именем еп. Робинсона и других “модернистов”, ничего “модерного” не содержит. Все это очень наивно, поверхностно. Просто люди заворожены и оглушены “духом века сего”. Это далеко не ново и пройдет, как всякая мода. С другой стороны, я не могу смотреть на Церковь как на реликт прошлого. Христианин в современном мире - в этих словах заключена целая программа. Мы должны быть людьми современными, в хорошем смысле слова, и не страдать ностальгией по прошлому, но при этом оставаться настоящими христианами по духу, взглядам и жизни. Это трудно. Но это - почетная задача, возложенная Богом на нынешние поколения. 
- Не думаете ли вы, что техническая цивилизация угрожает христианству? 
- Она угрожает не христианству, а людям вообще. Евангелие же, как и во все века, остается вечным призывом Христа к нам. Церковь основана не людьми. Тот, Кто ее основал, предсказывал наступление трудных дней борьбы. Но Он - Победитель “мира сего”, и в этом для нас залог надежды. Камень, на котором стоит Церковь, не может быть сдвинут. То, что Христос поставил перед миром как задачу, не в состоянии осуществить какая-либо одна или несколько цивилизаций. Они проходят чередой, лишь частично реализуя евангельский идеал. Поэтому я думаю, что история Церкви только начинается. Мы еще дети, несмотря на века, прошедшие со дня Пятидесятницы. Впрочем, что такое для Бога и истории эти 2000 лет? 
- Я слышал, что вы по происхождению еврей. Не считаете ли вы, что, являясь христианином, вы порвали со своим народом? 
- Ни в какой мере. Свою принадлежность к народу Божию я воспринимаю как незаслуженный дар, как знак дополнительной ответственности перед Богом. Он призвал Израиль на служение Себе, и его история - Священная История. Она продолжается и поныне. Если большинство моих единоплеменников не приняли христианства, то это лишь очередная глава в драме, совершающейся между Богом и миром. Она началась еще в библейские времена. Совершается она и среди других народов. Ведь многие из них частично отошли от христианства. Я счастлив, что могу своими слабыми силами служить Богу Израилеву и Его Церкви. Для меня Ветхий и Новый Завет неразделимы. Впрочем, это бесспорный тезис в христианском богословии. 
Как христианину и просто по натуре мне глубоко чужд любой шовинизм. Я ценю и люблю культуру, в которой вырос и которая так много мне дала, но ни на минуту не забываю о той ответственности и призвании, которые возлагает на меня принадлежность к Израилю. 
- А как вы в качестве православного относитесь к другим исповеданиям? 
- Отношение мое сложилось не сразу. Но путем долгих размышлений, контактов и исследований я пришел к убеждению, что Церковь по существу едина и разделили христиан главным образом их ограниченность, узость, грехи. Этот печальный факт стал одной из главных причин кризисов в христианстве. Только на пути братского единения и уважения к многообразным формам церковной жизни можем мы надеяться вновь обрести силу, мир и благословение Божие.