Христианская миссия как один из путей противостояния пустоте

Семинар, посвященный этой теме, прошел в рамках конференции «Духовное противостояние пустоте в церкви и обществе»

После доклада Ирины Солдатовой о принципах миссии преп. Макария (Глухарева) (тезисы доклада были опубликованы в «Миссионерском обозрении» №26, Кифа №7(81), май 2008 г.), состоялась дискуссия, из которой, так же как и из других трех сообщений, вошедших непосредственно в живую ткань разговора, мы публикуем наиболее интересные фрагменты.

Людмила Комиссарова, руководитель Богословского колледжа при СФИ: Прежде всего, миссия обращена к человеку: не к «лопарям», а к «лопарю», не к «пермякам», а к «пермяку». Это остается всегда, независимо от того, язычник ли это, который верил в богов, или атеист, который вообще себя не позиционирует как верующий. Очень важно обращаться к сердцу человека, это всегда было основой настоящей миссии. И те люди, о которых мы сегодня говорим, миссионерствовали из собственного сердца независимо от так называемого «государственного заказа», времени, места, в котором они миссионерствовали. Поэтому те принципы, которые связаны с их миссией, актуальны и сейчас.

Я хотела обратить внимание еще на один момент: эти люди не щадили не только своего здоровья, но и своей жизни для того, чтобы проповедовать. Естественно, что им верили – потому что видели, как они живут, что они не боятся душу свою действительно положить за друзей своих. И это остается насущным до сих пор. Мы не так много видим таких миссионеров сейчас. Долгое время миссия архим. Макария была – архим. Макарий и еще два человека. А если мы вернемся к миссии преп. Германа Аляскинского, то долгое время это был один Герман Аляскинский, потому что остальных людей там просто убивали, а он все равно оставался, хотя он не сам пошел, а был послан туда буквально по церковно-государственному заданию - но он вот так исполнял это задание.

Алексей Ясонов (Москва): Если раньше людям было важно услышать слово евангельское, то сейчас Евангелие можно по сходной цене купить или получить бесплатно, но оно не греет людям сердце. Миссионерские богослужения с объяснениями мы видим на каждое Рождество и Пасху по первым трем каналам, но народ это в церковь не приводит. И многие из тех серьезных вещей, которые давали плоды тогда, 200 лет назад, сейчас плодов не приносят. Люди о Христе знают, свечку поставить в церковь ходят, а не ощущают себя верующими. И получается, что при социологическом опросе люди на вопрос – православные ли они? – отвечают «да», а на вопрос, верующие ли они – половина из них отвечает «нет». Люди ощущают себя православными, но не верят в Бога, потому что они как бы все знают – и Евангелие, и богослужение, а получается, что все это псевдознание встроилось в механизм пустоты. И тогда встает вопрос – что же нужно для миссии сейчас?

Фотина-Виолетта Беляева, бакалавр богословия СФИ (Москва): Архимандрит Спиридон (Кисляков) столкнулся в современной ему церкви с ситуацией гораздо худшей, чем архимандрит Макарий (Глухарев). Его деятельность пришлась на последние предкризисные годы в церкви – годы полного упадка и разложения церковной жизни. Кризис системы он лично пережил в начале своей миссионерской деятельность на Алтае, а затем в Забайкалье. Здесь его сопровождало почти сплошное разочарование.

Начинал он с хождения крестными ходами по окрестным селам. И там он довольно быстро понял, что если бы не его дар слова, который способен был вызвать такое сильное покаянное чувство в людях, что они начинали открыто каяться, то крестные ходы по сути своей были бы почти формальным требоисправлением и сбором денег.

Миссионерствуя среди иноверцев в селениях бурят, орочен и других народов, он повсюду сталкивался с последствия валового, формального государственного крещения и полного отвращения в связи с этим к христианству. Он подобно герою Н. Лескова («На краю света») перестает крестить инородцев, понимая, что ему некуда их привести и что при таком состоянии церкви он не может обещать им полноценной христианской жизни после крещения.

Главной причиной духовного кризиса в церкви он считал соединение церкви с государством и, как следствие этого – вытеснение из центра христианской жизни Христа.

Последней каплей, завершившей процесс изменения церковного и миссионерского мировоззрения архимандрита Спиридона, было его участие в Первой мировой войне.

Архимандрит Спиридон приходит к тому, что должно измениться само церковное общество, что сами христиане не знают Христа и нуждаются в проповеди о Нем. Он понимает, что полноценная миссия возможна из полноценной жизни церкви.

Он начинает духовный поиск и к 1917 г. выходит на своих единомышленников. Его приглашает в Киев проф. Киевской духовной академии В.В. Экземплярский, который долгое время был руководителем Киевского религиозно-философского общества и жил идеями соборного и литургического возрождения церкви. Архимандрит Спиридон, как человек дела, начинает воплощение этих идей на практике. Он становится руководителем братства во имя Иисуса Сладчайшего, в которое входили не только студенты и преподаватели университета и духовной академии, но и много представителей рабочего класса.

В братстве возрождалась литургическая норма. Архимандрит Спиридон учил людей сознательно участвовать в богослужении. Он получил благословение патриарха Тихона на служение литургии с открытыми царскими вратами, на богослужении тайные молитвы читались вслух, использовалось общее пение и русский язык. По слову отца Анатолия Жураковского, «он возродил древний церковный идеал».

Кроме того, братство само становится миссионерским, как и предполагал архимандрит Спиридон. Сам архимандрит Спиридон, которого называли «миссионером чайных и ночлежек», много проповедовал среди городских низов. С отцом Анатолием Жураковским они проповедовали в Босяцком магазине и в казармах мятежных солдат.

Среди членов братства Иисуса Сладчайшего были профессора и студенты, которые вели просветительскую работу, выступая с лекциями в учебных заведениях. В братстве еженедельно проводились духовно-нравственные беседы и беседы о церковной реформе. Кроме того, существовали встречи для детей – «детские беседы», где проповеди на евангельские темы произносили сами дети. Братство вело широкую благотворительную работу среди бедноты, нищих, больных и заключенных. Численность братства быстро увеличивалась. Деятельность архим. Спиридона и его братства имела большой плод и отклик у огромного количества жителей Киева. Можно сказать, что архимандриту Спиридону (Кислякову) удалось на деле осуществить тот идеал жизни церкви, при котором сама эта жизнь является миссией.

Галина Коптева (Москва): Архим. Спиридон (Кисляков) проповедовал среди нищих, больных, заключенных, это низшие слои общества, которые очень близки к смерти, поэтому они очень близки ко Христу. Потому что они уже перешли какие-то внутренние границы, и они на своей коже это чувствуют. А вот как идти к современным клеркам, служителям офисов, к московскому среднему классу, у которого в глазах деньги, карьера, успех, удовольствия, «достойная жизнь», какой она видится современной цивилизацией? Услышат ли они? Низшие слои не оказывают влияния на общество, они не могут его перестроить. А те люди, которые имеют силу, власть и возможности что-то менять, уже имеют что-то, имеют какой-то статус. Как им нести благую весть?

Ольга Цкитишвили, преподаватель СФИ: Есть опыт удивительного миссионера. Это яркое свидетельство того, что можно говорить о Христе в современном мире. Можно найти эту связь с образными, ценностными рядами, которые присутствуют в этом мире и которые присутствуют в христианстве. Это блестяще делает владыка Антоний Сурожский.

Иоанна-Яна Калниня, бакалавр богословия СФИ (Рига): Владыка Антоний по своему собственному признанию с момента своего обращения в 14 лет считал миссионерский вопрос абсолютно центральным. Он был убежден, что апостольское служение имеет всеобщий характер: «Мы не можем быть верующими и не быть посланниками Божиими». Он всегда подчеркивал важность для христианина единства веры и жизни. Он действовал в согласии с апостольским принципом: вера от слышания, а слышание – от слова Божия. Принципы его миссии вытекали из его глубокого убеждения, что миссия обращена прежде всего к сердцу человека и отвечает на его глубинные, порою даже не высказанные вопросы. Задача церкви и каждого человека – научиться видеть другого глазами Христа. Каждый человек – икона Христа, может быть несовершенная, может быть, оскверненная, но икона. Униженному, растерянному человеку надо дать понять прежде всего, что его уважают. Этот вопрос особенно остро стоял после второй мировой войны. Одним из принципов миссии митрополита Антония была глубокая вера в человека. Он считал, что христиане должны научиться верить в человека так, как верит в него Бог. Веру в человека он оценивал даже выше любви. Он говорил: мы можем любить человека, даже уже потеряв в него веру. Человек никогда не должен превращаться в объект нашей деятельности – профессиональной, миссионерской. Для каждого человека у него был свой индивидуальный язык диалога. Но определяющим были не социальная принадлежность человека, не уровень его образования, а его сердце. Он подчеркивал, что не нужно говорить «над» человеком, поучать, а свободно делиться своим опытом, не навязывая его другому. Он использовал принцип Марцинковского: никогда не говорить против человека, потому что это вызывает защитную реакцию, а говорить «выше» него, так, чтобы человеку захотелось себя перерасти и тогда он воспримет то, что ты хочешь ему сказать. Цель миссии - открыть человеку путь к Богу, а не привести в свою конфессию. Живя в Англии, он отказался от искушения прозелитизма, и поэтому его миссия была очень успешна. К тому же он не верил в массовые и быстрые обращения людей.

* * *

Далее в дискуссии шла речь о некой «грустной традиции»: когда яркий человек, у которого есть очень большие плоды – обращающиеся люди, - по каким-то причинам уходит (уходит из этой жизни или уезжает в другую епархию), все начинает угасать. Присутствующие задались вопросом: почему необходимо ждать появления каких-то ярких людей, чтобы миссия возрождалась? И что делать тем, кто «неярок»? Как им исполнить евангельский призыв «Идите, научите все народы...»? Было отмечено и то, что в каждом сообщении о миссионерах звучало: нужна община, и это во многом созвучно тому, что в церкви сейчас много говорят о необходимости евхаристической общины, собранной на приходе.

Мария Дикарева, бакалавр богословия СФИ (Москва): Об этом же говорит и Миссионерская концепция Русской православной церкви, принятая в 2007 г. В Концепцию, опирающуюся на богословие миссии, вошел опыт многих миссионеров, занимающихся практической миссией. Важно, что в ней говорится об ответственности каждого христианина за свидетельство. Концепция говорит о том, что миссия церкви коренится в Евхаристии, что без Евхаристии миссия невозможна. Это имеет два аспекта. С одной стороны, цель миссии – введение человека в Богообщение, в таинственную жизнь евхаристической общины. А с другой стороны, это говорит о том, что миссионер не может быть вне евхаристической общины, вне Церкви, потому что община – это и есть явление Церкви. Очень важно, что Концепция уделяет большое внимание именно этому общинному аспекту.

Людмила Комиссарова: Вокруг тех ярких личностей, о которых сегодня говорилось, всегда собирались люди, общины и братства. Архимандрит Макарий создал миссионерское братство. Он создавал и общины, в которые входили люди нововоцерковленные и которые потом сами становились миссионерами. Архимандрит Спиридон (Кисляков) собирал вокруг себя людей. Он, конечно, много со своими братьями и сестрами обращал внимания на людей больных и обездоленных. Но кем были те люди, которые миссионерствовали? Архимандрит Спиридон обратился к интеллигенции. И эти люди, собравшись в братство, стали проповедовать тем, кому в то время важно было проповедовать. И что касается ярких личностей... может быть, архимандрит Макарий и архимандрит Спиридон не были яркими деятелями в церкви, пока не начали эту деятельность, и так ярко засверкали на этом небосклоне в значительной степени потому, что рядом было не достаточно других людей. Архимандрит Спиридон начал с крестных ходов, но внутри у него что-то такое возникло. Для этого, может быть, и не надо быть выдающимся миссионером, а просто надо быть человеком, открытым сердцем ко Христу. То есть мы сами себя не знаем. Мы знаем среди себя людей, которые обладают миссионерскими дарами. Мы еще свои дары далеко не раскрыли и не потому, что нам мешают внешние обстоятельства. Мы сами не очень активны в этой миссионерской деятельности. У нас нет горения сердца. Когда оно появляется, то проявляются и дары.