«Фрося, надо держать жизнь!»
В начале 1930-х годов, в самый разгар индустриализации, в Воронеже жили двое юродивых, ходивших в странных одеждах, совершенно не соответствовавших окружающей их действительности. Друг с другом встречались они нечасто. Известно, что при встрече один юродивый говорил другой:
– Фрося, надо держать жизнь!
О подвижниках ХХ века, которые «держали жизнь», и о самой этой жизни говорили на творческом вечере с историком и телеведущим Феликсом Разумовским, прошедшем в Петербурге 26 октября. Название вечера – «Преодолеть разорванность русской истории» – сразу задало направление разговору:
– Должно быть национальное понимание истории ХХ века, – сказал Феликс Разумовский, – и этот разговор нужно начинать. На фоне воспоминаний об успехах и величии советской страны только честный взгляд на историю гонений на церковь может нам сегодня помочь прийти в себя.
Попыткам советской власти уничтожить церковь посвящен один из циклов известной программы телеканала «Культура» под общим названием «Кто мы?» – «Русская Голгофа». Ее автор приезжает в Петербург по приглашению Свято-Петровского малого православного братства не первый раз. В этот раз встреча была организована совместно с пресс-центром Александро-Невской лавры и при поддержке книжного дома «Глагол».
Феликс Вельевич описал картину массового сознания в нашей стране, охваченной просоветской сталинской ностальгией. У нас с радостью говорят о победах советского режима, по всей стране стоят статуи Ленина и др. — и их кто-то аккуратно подкрашивает. Центральная тема сегодня — модернизация, победы, успехи. В этой искаженной картине новомученикам просто нет места, да и сама церковь воспринимается как «Русь уходящая», принадлежность старого мира: «Ну да, еще сохраняются люди старой закалки, которые верят».
Практически вся встреча после просмотра одной из серий цикла, посвященных митрополиту Петроградскому Вениамину, проходила в форме диалога. Отвечая на вопросы, Феликс Вельевич рассказал, что материалы для «Русской Голгофы» найти было трудно. Он согласился с тем, что протоколы допросов ЧК-ГПУ-НКВД-КГБ не могут вызывать доверия из-за слишком большой вероятности фальсификации, а воспоминания очевидцев часто оказываются легендарными. Однако имеющиеся крупицы информации важно суметь правильно раскрыть, «разговорить» – и тогда фильм получится.
Известно, что настоящую, подлинную жизнь «держали» не только юродивые, но и члены православных братств, готовые стоять за веру даже до смерти. Такие объединения были ответом верующих на призыв патриарха Тихона в 1918 году объединяться в союзы и братства для защиты церкви от безбожной власти. Планирует ли Феликс Разумовский осветить эту тему в своих будущих передачах?
– Это очень важная тема, – отвечал автор «Русской Голгофы». – Действительно, в ответ на гонения в церкви возник настоящий подъем, в котором особую роль играли православные братства. Мы хотели отразить эту историю, но тема гонений настолько мощная и содержит столько пластов, что приходилось выбирать, все сразу охватить невозможно. В этих сериях мы говорили о судьбе монастырей, о подвиге иерархов, о важнейшей роли сельского духовенства — ведь Россия была крестьянской страной. Если цикл «Русская Голгофа» продолжится, в нем можно будет рассказать и о братствах.
Один из вопросов был адресован не только московскому гостю, но и присутствовавшему на встрече церковному историку, заведующему кафедрой истории в духовных школах Петербурга протоиерею Георгию Митрофанову: почему в стране, в которой к 1937 уже двадцать лет продолжались гонения на церковь, большинство жителей указали при переписи населения, что они верят в Бога?
– Здесь могла сработать хитрость властей, которые никогда не сажали и не расстреливали за веру. Верующих обвиняли в контрреволюции, в сопротивлении при изъятии церковных ценностей и т. д. Простой народ мог считать, что верить в советской стране все-таки не так опасно, – предположил Феликс Разумовский.
Отец Георгий не согласился:
– К 1937 году основная часть активных православных христиан была уже или физически ликвидирована, или изолирована из общества. Те, кто отвечал на этот вопрос, не проявлял своей позиции настолько, чтобы быть репрессированным. Тем не менее, верующих по стране оказалось около 55-56%. Это страшная цифра, свидетельствующая о том, что значительная часть нашего простого народа исповедовала такую веру, при которой существование церкви было необязательно. Эта вера допускала отсутствие храмов и монастырей, уничтожение духовенства и членов их семей, отсутствие не только братств, а и элементарных приходских общин. Они не ощущали своей ответственности за происходившее с церковью. Какая это вера и в кого — это уже другой вопрос, но эта дехристианизация проявляет себя до сих пор: ведь и сегодня у нас страна сплошных верующих – только в кого они верят?
Завершилась встреча небольшой дискуссией между двумя историками. Отметив, что сериал «Русская Голгофа» крайне необходим сегодня, отец Георгий Митрофанов призвал все-таки не героизировать страдальцев, жертв политических репрессий: ведь они не собирались быть мучениками. Церковная история ХХ века сложнее, чем простое противостояние большевиков и мучеников. Представители церкви часто ошибались, у них были свои немощи, и об этом тоже нужно говорить.
Отец Георгий упомянул некоторые факты из биографий патриарха Тихона, митрополита Вениамина (Казанского), будущего патриарха, а тогда епископа Алексия (Симанского), митрополита Сергия (Страгородского) и др. Например, в истории церкви случалось передавать в случае необходимости богослужебные сосуды на некоторые нужды, однако патриарх Тихон настаивал на том, чтобы в кампании по «изъятию» церковных ценностей в 1922 году эти сосуды не передавались представителям власти. Многих жертв удалось бы избежать, если бы он тогда не проявил в этом вопросе такую твердость, считает отец Георгий.
Также он напомнил, что митрополит Сергий (Страгородский) первым признал обновленцев и даже вошел в Высшее Церковное Управление в 1927 году. Тогда же, в декабре 1927 года начальник шестого отделения секретно-оперативного отдела ГПУ Тучков отправил депешу своим подчиненным в Ленинград о том, что он договорился с митрополитом Сергием о запрещении в священнослужении епископа Дмитрия (Любимова) и остальных ленинградских иосифлян.
Отец Георгий предложил Феликсу Вельевичу посвятить один из фильмов настоящим святым, патриаршим местоблюстителям митрополитам Кириллу (Смирнову) и Агафангелу (Преображенскому). Именно митрополит Кирилл, один из величайших архипастырей, произнес свои поразительные слова, обращаясь к патриарху Тихону: «Не думайте о нас, архиереях, мы только и годны на то, чтобы сидеть в тюрьмах». Это была констатация банкротства нашей иерархии, воспитавшей такую Русь, которая топила в крови их самих и всю церковь. Лучшие из новомучеников прекрасно отдавали себе отчет в том, что их мученическая смерть не может быть поводом для исторического триумфализма.
После ответов телеведущего вечер завершился, однако еще долго отец Георгий, Феликс Разумовский и некоторые гости продолжали обсуждение в кулуарах.
