СЛОН: люди, лица
Конференция была сравнительно небольшой — всего десять докладов в течение двух дней — и была посвящена Антонине Алексеевне Сошиной, многолетней сотруднице Соловецкого музея, стоявшей у истоков изучения лагерной истории Соловков. Во многом именно благодаря ее усилиям в музее существует богатая экспозиция, посвященная этим двадцати годам жизни архипелага. Почти все доклады рассказывали о новых находках из жизни СЛОНа — Соловецкого лагеря особого назначения, который впоследствии был переименован в УСЛОН, а затем в ИТЛ. Интересно, что некоторые доклады были сделаны потомками о своих дедах.
Георгий Осоргин рассказал о своем родном деде, полном тезке, офицере царской армии, расстрелянном на Соловках. Вместе с ним на остров приехали сестра и дети, представители следующего поколения Осоргиных. Прямо на конференции проходили некоторые научные споры. Так, сотрудница соловецкого музея Ольга Бочкарева предположила, что Георгий Осоргин не понимал, чем рискует, когда вел себя совершенно безбоязненно, свободно говорил о том, что не любит советскую власть или что участвовал в попытке освобождения царской семьи. Тут же с места поднялся Всеволод Волков, не согласившийся с этим утверждением: Осоргин все понимал, а действовал так оттого, что не хотел идти на недопустимые, на его взгляд, компромиссы.
Мариам Яндиева также рассказала о своем деде — Созерко Мальсагове, которому удалось бежать из соловецкого лагеря в 1925 году вместе с Георгием Бессоновым и еще тремя заключенными. Будучи мусульманином, Созерко Артагонович взял с собой из лагеря молельный коврик, в то время как Георгий Бессонов не расставался с Евангелием. Оба они считали, что в их побеге им помог только Бог. Спасшись, они опубликовали за границей свои книги о Соловецком лагере. Впоследствии во время Второй мировой войны Мальсагов участвовал в польском и французском сопротивлении, имел подпольную кличку «Казбек». Вместе с Мариам на Соловки приехал ее сын, правнук Созерко Мальсагова, а также еще несколько человек из Ингушетии, родины Созерко.
Всеволод Волков, сын соловецкого узника Олега Волкова (многие знают его по книге «Погружение во тьму»), подготовил доклад о священномученике Николае Пискановском, который в 1920-е годы сыграл большую роль в удержании православной церкви на Украине от расколов. Он был помощником еп. Макария (Кармазина), который смог организовать неподконтрольную органам связь между епископатом украинской церкви, тайно рукополагал епископов, верных патриарху Тихону, и поддерживал создание объединений духовенства и мирян, независимых от власти. Отец Николай обеспечивал безопасную связь внутри церкви, объезжал при необходимости различные епархии, организовывал доставку подписанных епископами Украины актов на подпись митр. Сергию (Страгородскому) и т. п.
По предложению организаторов конференции — Соловецкого музея, монастыря и Товарищества северного мореходства — основной акцент на ней был сделан на человеке, на судьбах конкретных людей — узников ГУЛАГа. Старец Елисей и профессор Иван Михайлович Андреевский, академик Лихачев и переживший восемь арестов священник Николай Соколов — в докладах всем известные имена перемежались с только что найденными в результате научных изысканий. Открывал конференцию сам наместник монастыря — архимандрит Порфирий (Шутов). Среди докладчиков — представители монастыря — архимандрит Ианнуарий (Недачин), ответственный редактор книжной серии «Воспоминания соловецких узников» иерей Вячеслав Умнягин, руководитель паломнической службы монахиня Никона (Осипенко); сотрудники музея — Анна Яковлева и Ольга Бочкарева; гости из Москвы и Петербурга — доктор церковной истории иерей Александр Мазырин, хранитель архива Дмитрия Лихачева в Институте русской литературы (Пушкинском Доме) РАН Олег Панченко и др.
Интересно, что двое из семи узников, которым были посвящены доклады конференции, были членами одного и того же православного братства, существовавшего в Ленинграде в 1927-1928 годах, — во имя Серафима Саровского. Иван Андреевский был одним из его основателей, а Дмитрий Лихачев — активным членом. Оказавшись в эмиграции, Иван Андреевский вступил в другое братство — Свято-Владимирское, которое занималось среди прочего изданием и распространением православной литературы.
Помимо докладов, посвященных конкретным людям, были и более общие. Лидия Головкова (ПСТГУ) рассказала о строительстве Беломорско-Балтийского канала. БелБалтЛаг был основан в 1931 году на базе Соловецкого исправительно-трудового лагеря. По требованию Сталина канал был построен в немыслимо короткие сроки — всего за двадцать месяцев. Многочисленные жертвы (по официальным данным — более ста тысяч погибших, а по подсчетам заключенных — около двухсот) не привели к желаемому результату: построенный из подручных материалов при помощи простейших механизмов, собранных зэками, он не мог пропускать военные корабли и первое время вообще не использовался. Лидия Головкова привела интересный факт: все расстрелянные в Москве палачи, причастные к Соловкам (их было несколько десятков), как и их жертвы, реабилитированы, за исключением одного человека — Апетера, бывшего начальником соловецкой тюрьмы с июня по декабрь 1937 года. Причины, по которым ему было отказано позднее в реабилитации, непонятны.
Погода не баловала участников — вместо обычных 15-18 градусов в самый разгар лета здесь было всего 8-10. Однако это не помешало не только научной программе конференции, но и экскурсионной: за время пребывания на архипелаге участники конференции посетили Заяцкий остров, Секирную гору и даже ботанический сад, в котором выращивались непривычные для севера растения с целью распространения их в другие регионы страны. В лагерное время в нем подвергались интродукции (акклиматизации) такие более южные растения, как вишня, боярышник, липа, тополь, акация, черемуха, курильский чай и др.
Олег Панченко (ИРЛИ РАН) рассказал о диалоге, произошедшем между Лихачевым и Солженицыным в 1968 году. В ответ на слова Солженицына о том, что он хотел бы построить храм в Звенигороде, Лихачев ответил: лучше восстановить хотя бы один храм на Соловках, чтобы там читали неусыпающую псалтирь по всем невинно погибшим в ГУЛАГе.
Сегодня, почти через сто лет после основания СЛОНа, на Соловках по-прежнему не читается неусыпающая псалтирь по всем невинно погибшим, однако об этих людях помнят, им посвящают выставки и экскурсии, в окнах некоторых храмов, бывших тюрьмами, можно увидеть решетки, а на двери храма на Секирной горе, бывшего когда-то самым страшным карцером лагеря, остался с тех времен дверной глазок надзирателя. В монастыре вышел третий том «Воспоминаний соловецких узников», и эти увесистые тома с неопубликованными ранее материалами планируется продолжать выпускать каждый год. Проходят конференции памяти жертв ГУЛАГа. По сути все это и есть неусыпающая псалтирь — неусыпающая молитвенная память о прошедшем. И все-таки, глядя на лица когда-то сидевших здесь узников, портреты которых представляли докладчики, невольно задаешься вопросом: что же должно произойти в нашей стране, чтобы правда о нашей недавней истории не отвергалась, чтобы о ней знал не только стар, но и млад, и чтобы покаяние в геноциде собственного народа стало реальностью?
На фото: священник Николай Пискановский. Воронеж, 1928 г.