Репортаж: Шуйское дело – память жива
42% россиян допускают возможность цензуры СМИ со стороны Русской Православной Церкви. Чаще так думают родители, воспитывающие двух и более детей (из них за цензуру высказался почти каждый второй), неработающие пенсионеры (44%), а также россияне, считающие себя счастливыми (44%). Таковы результаты Всероссийского репрезентативного опроса, проведенного службой «Среда» (полевые работы: ФОМ-Пента) среди 1500 респондентов.
Против церковной цензуры средств массовой информации высказались 35% опрошенных. Мужчины немного чаще, чем женщины, выступают против цензуры Церкви в СМИ.
Против цензуры СМИ со стороны Русской Православной Церкви чаще среднего выступают не молодые люди до 25 лет, а граждане в возрасте 45-50 лет. Молодежь чаще не может определиться с ответом. Зато люди старше 65 лет реже считают эту цензуру недопустимой, даже несмотря на свое часто пионерское и комсомольское прошлое.
Чаще против какого-либо контроля СМИ со стороны Церкви выступают россияне, имеющие высшее и среднеспециальное образование. А вот те, у кого оно «ниже среднего» реже говорят о том, что цензуры Церкви в СМИ не должно быть.
Отношение к допустимости цензуры Церкви в СМИ у жителей больших и маленьких городов отличается. Респонденты, проживающие в городах менее 250 тысяч человек, а также в селах допускают возможность церковной цензуры в СМИ. В больших городах и мегаполисах чаще считают, что такая цензура не нужна. Особенно это касается москвичей: половина из них говорит о недопустимости церковной цензуры.
Результаты опроса прокомментировал председатель Синодального информационного отдела В.Р. Легойда:
«На мой взгляд, опрос представил серьезные данные, которые должны в очередной раз заставить задуматься представителей медиасообщества над проблемой общественных СМИ. Вернее, над проблемой отсутствия таких СМИ в сегодняшней России. Этот вопрос, возникший еще в самом начале современного этапа жизни российского общества, актуален и сейчас ? система общественных СМИ у нас пока не сложилась. Подчеркну: не эксперты, профессионалы, а само общество отказывает средствам массовой информации в статусе "общественные". То есть отдельные примеры есть, но системы пока нет. И это ? реальный вызов для нашей медиасреды.
Церковь, конечно, не собирается вводить цензуру. Во-первых, мы исходим из того факта, что цензура в настоящее время запрещена Конституцией. И это ? важное достижение современного этапа развития нашего общества и необходимое условие для реализации принципа свободы слова и свободы мнений.
В самом информационном пространстве Церкви действует такая мера, как гриф "Рекомендовано Синодальным информационным отделом". Этот гриф выдается печатным изданиям, которые распространяются через церковную сеть. Он призван ограничить распространение периодики в храмах и церковных магазинах только теми изданиями, которые не противоречат общецерковной позиции. Но это ? не цензура. Ведь цензура всегда носит предварительный характер, а мы не занимаемся предварительной вычиткой изданий. Мы не запрещаем СМИ, а лишь допускаем или не допускаем их к присутствию в храме по понятной причине: человек, приобретающий в храме газету или журнал, расценивает его содержимое как позицию Церкви.
Вместе с тем, очевидно, что современное состояние СМИ вызывает у наших сограждан очень серьезные вопросы. И это подтверждают данные опроса. Люди не хотят видеть в СМИ многое из того, что сегодня обрушивается на них с экранов телевизоров, обнаруживается в Интернете, публикуется в газетах. Причем нежелание сталкиваться с этой информацией, впускать ее в свое сознание ? на самом деле это потребность большинства сограждан в устойчивых морально-этических общественных нормах и в контроле за соблюдением этих норм, а вовсе не в цензуре в привычном для большинства негативном смысле бюрократического прессинга на СМИ. Людям на самом деле нужен незыблемый моральный авторитет, который мог бы защитить их и их детей от пошлости, в том числе и в медиасреде. И очень многие, как выясняется, готовы отвести эту роль Православной Церкви».
www.patriarchia.ru
aОдним из центральных событий Дня памяти жертв политических репрессий в Москве 30 октября стала презентация документального кинофильма "Шуйское дело", которая состоялась в Государственном музее истории ГУЛАГа на Петровке. Помимо музея, организаторами презентации выступили Свято-Филаретовский православный институт и братство во имя Новомучеников и Исповедников Российских.
В конференц-зале музея, стилизованном под тюремную камеру (кирпичные стены, решётки на окнах, колючая проволока и другие атрибуты ГУЛАГа), собралось около 50 человек – студенты духовных учебных заведений, посетители музея, просто любители истории. Провела презентацию Светлана Чукавина – преподаватель Свято-Филаретовского института, которая представила автора идеи и сценария кинофильма "Шуйское дело" Андрея Князева.
В своем вступительном слове он отметил, что Шуя издавна известна как город храмов и купечества. В дореволюционное время при численности населения в 20 тысяч человек в городе действовало 20 православных храмов, которые располагали большими материальными ценностями. Особенно в этом отношении выделялась икона Смоленской Божией Матери, украшенная золотом, серебром и множеством драгоценных камней. Верующие признавали эту икону чудотворной. Князев подчеркнул, что в начале 1920-х годов Россию, особенно Поволжье, постиг страшный голод: люди массово гибли, были и случаи людоедства.
В этих условиях президиум ВЦИК (высший законодательный орган советской России того времени) издал 23 февраля 1922 года декрет, который предписывал местным советам "изъять из церковных имуществ, переданных в пользование групп верующих всех религий, по описям и договорам все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа, и передать в органы Народного комиссариата финансов для помощи голодающим".
В марте 1922 года в ряде мест России произошли волнения, связанные с изъятием ценностей. Особенно большой общественный отклик вызвали события в Шуе. Здесь 15 марта толпа взволнованных верующих оказала сопротивление представителям власти, по толпе был открыть пулеметный огонь, четыре человека было убито, а 10 ранено.
Члены Политбюро ЦК РКП(б) пытались приостановить изъятия, но 19 марта 1922 года Ленин обратился к ним с печально знаменитым посланием, в котором изложил свой план расправы с Церковью, воспользовавшись голодом и событиями в Шуе. Отметив, что эти события – одно из проявлений сопротивления советской власти со стороны "влиятельнейшей группы черносотенного духовенства", Ленин пишет, что необходимо "с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления, дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий… Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше".
Непосредственных участников событий в Шуе Ленин предлагал наказать в ходе судебного процесса, который должен "закончиться не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев".
22 апреля 1922 года был оглашен приговор Верховного трибунала по шуйскому делу в отношении 19 обвиняемых. Священники Павел Светозаров, Иоанн Рождественский и гражданин Пётр Языков приговорены к расстрелу. Остальные 16 человек – к разным срокам лишения свободы. Президиум ВЦИК, рассмотрев жалобу прихожан, принял решение о помиловании приговоренных к расстрелу. Председатель ВЦИК М.И. Калинин обратился за разрешением на помилование в Политбюро. 2 мая Сталин распорядился опросить членов Политбюро относительно предложения о помиловании. Ленин, Троцкий, Сталин и Молотов проголосовали за расстрел. 4 мая на заседании Политбюро смертный приговор был утверждён. На следующий день Президиум ВЦИК, следуя распоряжению Политбюро, утвердил приговор к расстрелу. Приговор над Светозаровым, Языковым и Рождественским приведен в исполнение 10 мая 1922 года в 2 часа утра.
Фильм продолжительностью около часа содержит сюжеты, свидетельствующие о бедствиях населения страны в голодные двадцатые годы, эпизоды конфискации церковных ценностей, выражения протестов населения против произвола большевицких властей. По ходу кинокартины пояснения с экрана дают жители Шуи и Ивановской области – потомки участников выступлений марта 1922 года, священнослужители местных храмов РПЦ МП, научные сотрудники – историки, юристы, преподаватели Шуйского государственного педагогического университета.
Помимо кадров документальной кинохроники 20-х годов, ряд эпизодов "Шуйского дела" воспроизведён в формате художественного фильма. По словам А. Князева, в групповых сценах, в эпизодах изъятия церковных ценностей, участвовали местные жители, экипированные, зачастую самостоятельно, в духе того времени. Автор кинокартины с благодарностью отозвался об этих добровольных помощниках. Особо он поблагодарил командование местной воинской части, выделившее для съёмок некоторое количество военнослужащих. В традиционных для чекистов кожаных куртках и одеянии милиционеров тех времен вооруженные трехлинейными винтовками и пулемётом "Максим", они участвовали в сценах выноса из храмов церковного имущества, сдирания с икон серебряных окладов, разгона протестующих верующих и т.д.
В память о священнослужителях, убитых в годы репрессий в Шуе, у одного из храмов города установлен памятник, изображающий три скорбные человеческие фигуры в момент расстрела. Как пояснил Андрей Князев, этот памятник стал теперь таким же традиционным местом посещения молодожёнами, как и вечный огонь.
,
для "Портала-Credo.Ru"