Прочное звено
Трещат январские морозы, но они не помешали собраться гостям у пылающего камина в уютной гостиной Визит-центра Кенозерского национального парка в Архангельске, чтобы размышлять о личности и творчестве Владислава Ходасевича. Литературно-музыкальный вечер из цикла «Поэзия Серебряного века» организован архангельскими малыми православными братствами.
«Гулливер» – так подписывал Ходасевич статьи в одной из газет русского Зарубежья. Несомненно, огромной фигурой остался он и в поэзии. В литературе начала XX века Владислав Ходасевич ощущал несвоевременность своего появления, был влюблен в уже исчерпывающий себя символизм, Брюсова и Сологуба, испытал в своих стихах их влияние и мыслил себя продолжателем пушкинских традиций. Классическую русскую литературную традицию XIX века он считал вневременной. Ходасевич – автор сборника статей «О Пушкине», биографии Державина, сборника «Статьи о русской поэзии», «Некрополя» – воспоминаний о Валерии Брюсове, Андрее Белом, Николае Гумилеве, Александре Блоке и других. Известен он и как критик поэзии Пастернака, Цветаевой и других его современников.
Его откликом на революционные события 1917 года стало стихотворение «Путем зерна», где появляется евангельский образ зерна – символ мистической смерти и нового рождения, в контексте нашей истории интерпретируемый поэтом как символ преображения страны в наступившей революции:
<…> Так и душа моя идет путем зерна:
Сойдя во мрак, умрет – и оживет она.
И ты, моя страна, и ты, ее народ,
Умрешь и оживешь, пройдя сквозь этот год <…>
Уже позднее, видя происшедшее с Россией, поэт писал: «Немало доброго принесла революция. Но все мы знаем, что вместе с войной принесла она небывалое ожесточение и огрубление во всех без исключения слоях русского народа». Трагедию революции Ходасевич объясняет инстинктом разрушения в людях, извечной тягой броситься в «желанную пучину». Он описывает ужас перед появлением знаменитого «черного воронка», забиравшего в тюрьмы тысячи людей:
<…> И все, что только попадает
Под черный сноп его лучей,
Невозвратимо исчезает
Из утлой памяти моей. <…>
Оказавшись в эмиграции, поэт мечтал о «новой, но великой» России. В 1934 году, в рецензии на книгу Андрея Белого, он повторит свою оптимистическую веру в будущность страны: «Россия вновь станет тою христианской страной, какой она была, или – вернее – какою бы она хотела, но не умела быть».
Ходасевич сердцем врос в русскую культуру и не мог себя отделить от нее. Поэт желал возвращения на родину, но этого не случилось. В эмиграции он стал «прочным звеном» между русской литературой в России и ее представителями на Западе, таким, которое держит всю цепь, в эпоху самых страшных ее разрывов:
<…>Во мне конец, во мне начало.
Мной совершенное так мало!
Но все ж я прочное звено:
Мне это счастие дано. <…>
«Духовность, сдержанность, необычность, неожиданность... Эти слова лишь отчасти передают внутреннее ощущение от творчества Владислава Ходасевича. Его называли лучшим поэтом Серебряного века. Хочется его читать, размышлять, и за это спасибо нашей гостиной», – таким был отзыв одной из участниц вечера.
Владислав Фелицианович Ходасевич (28 мая 1886 г. – 14 июня 1939 г.) – русский поэт, критик, мемуарист и историк литературы, пушкинист.
Его отец Фелициан Иванович был выходцем из польской обедневшей дворянской семьи Масла-Ходасевичей (иногда Ходасевич называл своего отца «литвином»), учился в Академии художеств. Попытки молодого Фелициана стать художником не удались, и он стал фотографом, работал в Туле и Москве, в частности, фотографировал Льва Толстого, и, наконец, открыл в Москве магазин фотографических принадлежностей. Мать – Софья Яковлевна, была дочерью известного еврейского литератора Якова Александровича Брафмана (1824—1879), впоследствии перешедшего в православие (1858) и посвятившего дальнейшую жизнь т.н. «реформе еврейского быта» с христианских позиций. Несмотря на это, Софья Яковлевна была отдана в польскую семью и воспитывалась ревностной католичкой. В католичество был крещён и сам Ходасевич.
Владислав Ходасевич окончил 3-ю московскую гимназию и затем, в 1904 году, поступил в Московский университет на юридический факультет, однако осенью следующего года перешёл на историко-филологический, где учился с перерывами до весны 1910 года, но курса не окончил. С 1905 года публиковал стихи и критико-биографические статьи в альманахах и журналах символистов, оказавших влияние на его первые книги стихов «Молодость» (1908) и «Счастливый домик» (1914). В сборниках «Путем зерна» (1920) и «Тяжелая лира» (1922) проявился своеобразный неоклассицизм поэта, характерный и для его литературно-критических статей и выражающий резкое неприятие действительности, право «историка и поэта» быть выше современности. С 1922 года жил за границей, сначала сотрудничал с М. Горьким, высоко ценившим интеллект и талант Ходасевича, а после переезда из Берлина в Париж (1925) – с эмиграцией. В цикле «Европейская ночь» (1927) отразились основные черты поэзии Ходасевича: вера в незыблемость культурных ценностей, поиск пушкинской глубины и гармонии в сочетании с мыслями о безысходности бытия и непреодолимом одиночестве человека, лирическая исповедальность, проникнутая усталостью и цинизмом, афористическая ясность, отдающая суховатой холодностью и рассудочным дидактизмом.
Из 400 литературно-критических работ Ходасевича более 80 посвящены А.С. Пушкину: «Петербургские повести Пушкина» (1915), «Колеблемый треножник» (1921), «Глуповатость поэзии» (1927). Отдельные издания: сборник «Статьи о русской поэзии» (1922), книги «Поэтическое хозяйство Пушкина» (1924), «Державин» (1931), «О Пушкине» (1937). Стремление к бескомпромиссной резкости суждений снискало Ходасевичу в эмиграции репутацию «демона скептицизма».
Переводил польских, еврейских, французских, армянских и латышских поэтов. В мемуарах «Некрополь» (1939) дал литературные портреты современников, в сочинении-мистификации «Жизнь Василия Травникова» (1936) – биографию вымышленного поэта конец XVIII – начало XIX вв., позволившую Ходасевичу выразить свои мысли о взаимоотношении художника и окружающего мира.
Положение Ходасевича в эмиграции было тяжёлым, жил он обособленно. Умер Владислав Ходасевич 14 июня 1939 года в Париже, после операции. Похоронен в предместье Парижа на кладбище Булонь-Бьянкур.
С использованием материалов издания «Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия» (М.: Росмэн. Под редакцией проф. Горкина А.П. 2006), а также сайта http://dic.academic.ru