«Передайте друзьям, чтобы не удалялись…»

«Нужно жить, трудиться и стремиться к идеалам…»

«Нужно учиться и действовать. Дремать нечего! Отдыхать в могиле. Вперед, вперед!..»

Из записной книжки выпускника V кл. семинарии Михаила Грибановского

***

«Заботься о внутреннем благообразии. Оно есть полный духовный мир, проникнутый молитвенным настроением. Это — всецелое и тихо-радостное отдание себя Богу с благоговейной улыбкой на устах; это младенческое доверие Его любящему вседержительству…»

«Для меня стал неотразимо ясен мой долг — все делать по любви к человеку и Богу, к чему бы этот долг ни привел…»

Из записных книжек иеромонаха Михаила (Грибановского)

***

«Мы можем познавать себя — только отразивши себя. Мы можем быть счастливы, созидая счастье других. Только на других мы можем наслаждаться собою. Любовь стремится к обнаружению и наслаждается своим произведением. Отражай себя на других и переживай свое отражение. Все, прежде чем прийти к себе, должно выйти из себя».

Из записных книжек архимандрита Михаила (Грибановского)

Преосвященный Михаил, епископ Таврический и Симферопольский, в миру — Михаил Михайлович Грибановский, родился 2 ноября 1856 г. в г. Елатьме Тамбовской губернии. Отец его был потомственным священником, благочинным городских церквей; мать — дочерью священника. Детей в семействе было одиннадцать, шестеро из которых умерли в возрасте от одного до двенадцати лет.

В связи с болезнью мальчика в семье не спешили с обучением его грамоте, но читать он все же научился рано. Особенно любил жития святых, часто читал их вслух матери, сестрам и няне со взаимными объяснениями.

В то время, когда Михаилу было пять-шесть лет, их дом посетил епископ Тамбовский Феофан (в будущем — Затворник). При входе в двери на балкон преосвященный зацепился клобуком за верхнюю притолоку. Клобук упал на руки маленькому Мише, который в это время находился позади владыки. Сам епископ Михаил вспоминал об этом случае как о предуказании своего монашества.

С 1866 г. Михаил учится в Тамбовском духовном училище, причем 3 года не посещает его по болезни, однако в 1872 г. поступает в Тамбовскую духовную семинарию первым по списку, преодолев все трудности, в том числе и свою болезненность. Так, для того, чтобы победить нежелательную сонливость, он ложится спать на сруб колодца; голова — на одной стенке, ноги — на другой. Чтобы выучить не дававшийся ему греческий язык, Михаил, сказавшись больным, на месяц запирается в квартире и затем отлично отвечает в классе.

В семинарии особенно любимы им словесность и чтение книг. Вот список авторов некоторых из них: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Грибоедов, Островский, Белинский, Добролюбов, Писарев, Е. Тур, Лажечников, Некрасов, Г. Успенский; по естественным наукам — Кольб, Дарвин, Бокль, Ливингстон и др.

В своем дневнике пятнадцатилетний семинарист пишет: «…высказывай свои убеждения смело!.. Всякое доброе намерение и желание нужно сейчас же приводить в исполнение. Сила воли есть самая главная способность души, с нею можно все сделать… Делай немного, но сам… Я мало успел в управлении собой…» В другом месте на вопрос: «Какой должен быть настоящий человек?» М. Грибановский отвечает: «Не должен быть мечтателем».

К упоминавшимся ранее книгам присоединяются труды по социологии, сравнительному языкознанию, палеонтологии и т.д. Нельзя не отметить, что в этом списке книг нет ни одной, имеющей отношение к Священному писанию. Сам Владыка так вспоминал об этом: «В семинарской жизни поиски единого были главным образом теоретического свойства и выражались в шкале всевозможных отрицаний, начиная с самых грубо материалистических (это еще в училище) и кончая самыми утонченно-пантеистическими».

Подбор выписок, сделанных к концу обучения в философском классе, показывает, что мысль Грибановского ищет выхода из того тупика, в который завела его философия. «Философия есть преддверие веры», — записывает он знаменитое изречение и неуклонно стремится к отысканию этой веры. В VI классе он усиленно занимается изучением Священного писания, укоряя себя за невежество в нем, Русской церковной историей, педагогикой и психологией.

Несмотря на тяжелую болезнь, Михаил Грибановский поступает в 1880 г. в Петербургскую духовную академию на церковно-историческое отделение.

Стремление «философски осмыслить христианство» (тема кандидатского сочинения — «Религиозно-философское мировоззрение философа Гераклита»), создать христианскую философию, приводит его к мысли о необходимости для этого личного подвига на пользу ближнего во имя Христа. Он пишет: «Трудно, почти невозможно с нашей расслабленностью воли спасать свою душу одному. Постоянно падаешь и спотыкаешься. Невозможно одному устоять против течения океана суеты и низких помыслов. Нужна взаимная братская поддержка. Нужно взаимное воспитание… Нужно общество, где бы друг друга не оставляли, а возбуждали, нужно, чтобы благодать Божия ощущалась среди нас и в нас, нужно общество духовных аскетов… нужна школа беспрекословного послушания, нужна работа единственно ради Бога и спасения души».

В 1883 г. Михаил решает принять монашество, и 14 января в академическом храме состоялся его постриг. Новопостриженному иноку оставлено прежнее имя, но с переменой небесного покровителя (в миру он был назван в честь архангела Михаила, теперь — в честь первого митрополита Киевского).

Михаил Грибановский стал в СПб академии первым за 20 последних лет монахом-студентом. Вскоре постригаются еще несколько студентов, (в т .ч. Антоний Храповицкий), и из них составляется монашеское братство, центром которого становятся ректор Академии архимандрит Антоний (Вадковский) и Михаил (Грибановский).

Именно в этом братстве Михаил Грибановский впервые высказывает идею необходимости восстановления патриаршества в России, вдохновившую энергичную деятельность в этом направлении его друга о. Антония (Храповицкого). Нельзя не отметить, что в числе студентов Академии в те годы состоял и Василий Белавин, будущий св. патриарх Тихон, который с благодарностью вспоминал это время и свидетельствовал о том влиянии, которое оказала на него монашеская «дружина», собравшаяся вокруг Михаила Грибановского.

8 мая 1884 г. иеродиакон Михаил становится иеромонахом, а затем утверждается преподавателем Основного богословия.

В 1886 г. он предпринимает поездку по святым местам (Иерусалим, Константинополь) и по монастырям России с целью навсегда остаться в одном из них. Однако епископ Феофан Затворник и старец Амвросий Оптинский не одобрили его намерения оставить Академию и посоветовали ему в миру исполнить свою миссию любви и служения людям.

Он становится инспектором академии, защищает магистерскую диссертацию на тему: «Опыт уяснения основных христианских истин естественной человеческой мыслью. Истина бытия Божия».

В 1887 г. в Академии начали устраиваться т.н. «Богословские вечера», проект которых составил о. Михаил. Целью их было уяснение Православия для современного сознания. В том же году о. Михаил составил также проект миссионерского Братства, в осуществлении которого он видел одно из средств к проведению начал церковности в сознание и быт общества.

В 1888 г. возведен в сан архимандрита. В 1889 г. тяжелейшее воспаление легких приводит к необходимости перемены климата. Архимандрит Михаил переезжает в Крым, откуда по ходатайству бывшего обер-прокурора Синода К. Победоносцева и его супруги его переводят настоятелем посольской церкви в Афины. Но и здесь в течение двух лет болезни (брюшной тиф и инфлюэнца с легочным процессом) дважды ставили его буквально на край могилы. Вместе с тем растет желание вернуться в Россию, послужить ей. В 1894 г. архимандрит Михаил хиротонисан во епископа Прилукского, викария Полтавской епархии.

Прежде всего его деятельность проявилась в заботах об улучшении учебно-воспитательного дела в учебных заведениях епархии. При Крестовоздвиженском монастыре он создал своего рода школу проповедничества для будущих пастырей. Глубокая духовность нового архипастыря вызвала большой приток народа в храм. Но и здесь — тяжелая болезнь. Врачи констатируют начало горловой чахотки.

В конце 1895 г. владыка Михаил переведен в Крым викарием епископа Симферопольского, а с января 1897 г. становится правящим архиереем.

И здесь он всемерно способствует развитию просвещения: им открыто несколько школ, увеличено количество вечерних курсов для взрослых, основан книжный склад для продажи и бесплатной раздачи книг народу, он всячески поощряет внебогослужебные собеседования. Для ограждения от сектантства по его инициативе в епархии созданы православные приходские братства.

Слабый организм не выдержал такой нагрузки. С июня 1897 г. состояние владыки непрерывно ухудшается, к горловой чахотке присоединяется легочная. Предчувствуя скорую кончину, владыка Михаил завещал свои книги в Симферопольское духовное училище, а деньги, полученные от продажи сборника «Над Евангелием», — на приобретение и раздачу народу книг духовно-нравственного содержания.

Несмотря на тяжелое состояние, до конца июля 1898 г. всеми епархиальными делами епископ Михаил занимался сам. 6 августа по его просьбе над ним было совершено таинство Елеоосвящения. После соборования владыка сказал: «Меня любили в течение всей моей жизни… Благодарю Бога моего за это! Любил и я, но подвиг любви не совершил: для меня это было удовольствием, а не подвигом, мало я сделал в благодарность за эту любовь…»

19-го августа 1898 г. владыка Михаил после причастия Святых Тайн сказал: «Сегодня умру». Затем спросил, нет ли затруднения в делах его преемника, епископа Никона. Последние слова его были: «Прошу, передайте друзьям, чтобы не удалялись…»

В надгробном слове епископ Антоний (Храповицкий) говорил: «…Так, самая вера его и решимость служить Богу не были плодом неведения, или привычки, или подражания. Напротив, исполняя слова апостола: "Все испытывайте, хорошего держитесь" (Фес 5: 21), он знал, подобно Моисею, всю премудрость мира, и, можно сказать, не было такого лжеучителя, которого бы он не изучил и не опроверг… Его вера была сознательная, сильная против неверия, его отречение от мира — основанным на глубоком понимании жизни мира…»

Между воспоминаниями обращает на себя внимание по верности характеристики почившего, по теплоте чувства, статья, принадлежащая перу лютеранина. Это статья Р.Х. Лепера под заглавием: «Памяти преосвященного Михаила, епископа Таврического». Приводим ее буквально; ею, в виде заключения, и закончим биографический очерк.

«19-го августа скончался преосвященный Михаил, епископ Таврический, и не в одной только его епархии, а в каждом уголке России найдутся люди, которые искренно оплакивают его кончину. Каждому из нас хочется говорить и слышать о нем, соединиться с знавшими его в воспоминании о том, как все любили и чтили его. Да, покойный был не простой человек. Мы потеряли в нем не только иерарха и богослова, а истинного епископа, настоящего духовного отца: это был яркий светильник; для многих из нас с ним угасло лучшее, что мы имели в сей жизни.

За что мы любили его? За то, что около него мы становились чище и лучше. Верил он глубоко и убежденно, и вера его действовала неотразимо и на молившихся с ним в церкви, и на его собеседников. Его чудная служба в церкви, где каждое слово произносилось им ясно и внятно, с теплым чувством, глубокою верою, привлекала толпы. Беседовать же с ним, слышать его умную, искренне-убежденную речь — было истинное счастье. Он сумел, несмотря на свой высокий сан, не оттолкнуть нас от себя, даже и самых слабых в вере.

Преосвященный Михаил был доступен для всякого. Простой, обходительный, ласковый, он глядел на каждого своими кроткими, проницательными глазами и, казалось, видел душу собеседника. Каждый находил у него доброе слово, умный совет, а близость его, общение с ним приближало душу к Богу. И не тем он действовал благотворно, что навязывал кому-нибудь веру, что желал во что бы то ни стало учить. Нет, еще сам того не сознавая, человек начинал близ него чувствовать, что самое существенное проявление веры — любовь к людям: такая уж атмосфера любви, всепрощения к людям царила около него. Говорил он просто, тихо, сердечно, и кто имел счастье беседовать с ним, тот всегда уносил в своем сердце тихое, теплое чувство: земные тревоги и заботы уходили куда-то прочь.

И тем действительнее был его пример, тем глубже западали его слова, что рядом с горячей, неотразимой верой, рядом со смирением и кротким сердцем, с живым интересом к человеку он соединял глубокий, пытливый ум и солидное образование. Несомненно, преосвященный Михаил был одним из образованнейших людей нашего времени.

Глубокий знаток Священного писания, он последние годы с любовью и усидчивым прилежанием работал над обширным трудом о синхронизме евангельских событий, который должен был явить его огромную научную эрудицию и проникнутое истинной верой понимание духа и смысла Евангелия. Установить точку зрения истинного христианина, согласную с откровением Христа, и твердо держаться ее при рассмотрении и уяснении научных вопросов и положений — это было всегдашним неуклонным стремлением почившего. Особенно интересовался он философией и углублялся в исследование самых отвлеченных вопросов. Его кандидатская диссертация написана на тему о философии Гераклита Ефесского, а в магистерской, об «Истине бытия Божия»*, исходя из осторожного и умного разбора философских положений Канта, искусно и умело указывает и исправляет его ошибку. Но его интерес не ограничивался богословием и философией: всякое движение в любой науке, не противоречащее учению Христа, интересовало и радовало его. Классическая философия, мифология, история и археология, физика и математика, физиология, медицина, явления спиритизма и ясновидения — одинаково интересовали его. Во всем хотел он быть одинаково осведомленным. Но особенно его любовью из наук пользовалась астрономия. С какой радостью углублялся он в изучение звездного мира, с каким восторгом часами созерцал он, особенно в безлунные ночи, красоты неба.

Но и жизнь человеческая привлекала его не менее законов природы и открытий научных. Литературу классическую и современную русскую знал он, как немногие, особенно же любил Достоевского. В литературе, как в зеркале, изучал он живого человека. Проницательный ум его, верно направленный познанием Бога, обогащенный солидными знаниями по разнообразным отраслям наук, изостренный самостоятельным философским мышлением и научною работой, всегда подсказывал ему разумное, ясное решение по многообразным жизненным вопросам.

В наше тяжелое время безверия, как нужны нам такие верующие, просвещенные люди, как они освещают нам наш темный жизненный путь! Многому научил нас, много, много любви зажег в наших сердцах этот человек! Да будет ему Царство Небесное!