Отец Георгий Кочетков: «Мы политикой не занимаемся»

– Отец Георгий, вы с настойчивостью всегда утверждаете, что вы и основанное вами Преображенское братство не занимаетесь политикой. Тем не менее братство уже более тридцати лет обсуждает в публичном пространстве пути развития церкви и общества, учреждает Форум церковного и национального покаяния и возрождения. Это ли не политика? Журналист Николай Солодников в программе «Ещёнепознер» также был удивлён вашим заявлением об аполитичности ваших высказываний, и я не уверен, что вы его переубедили.

– Сейчас люди редко различают политическое и социальное действие, социально-этическую оценку и политические высказывания и призывы. Это существенный недостаток нашего общего сознания. Политика – не всеобъемлющая реальность. Мы привыкли, что политика может вмешиваться во всё и всё, от чего всерьёз зависит содержание нашей жизни, связано с политикой и может быть названо политикой. А это неверно, это не так. Политика, «политейя» (греч.  πολιτεία), ещё со времён Платона – это то, что относится к государству и его устроению, к власти в государстве, к государственной идеологии или программе действий.

Мы политикой не занимаемся, но мы, конечно, следим за жизнью, стараемся полноценно жить и реагировать в числе прочих и на политические вопросы. Никуда не денешься – политика-то занимается нами. Просто реагировать можно по-разному. Можно создать партию сопротивления, а можно обойтись без этого. Мы не предлагаем государственных программ, не устраиваем политических партий, которые претендуют на руководство в государстве, не участвуем в борьбе за власть. Это для нас принципиально. А всё остальное, все стороны жизни нас касаются. Мы хотим понимать происходящие в нашем народе и церкви процессы, ответственно участвовать в них, давать им социально-этическую оценку. Но это не называется политикой. Когда говорят: вы же воздействуете на общество, значит, вы занимаетесь политикой, – это неверно. На общество, как и на конкретного человека, всё воздействует, но далеко не всё можно называть политикой.

– Правильно ли я понимаю, что тенденцию всё отнести к сфере политики вы связываете с определённым взглядом на человека и, следовательно, на устроение общества?

– Естественно. Если исходить из того, что общество не механизм, которым надо рулить, жать на педали, а организм, где возможны живые духовные взаимосвязи, где многое зависит от человеческих качеств, стремлений и надежд, то есть все могут быть активными личностями, – то можно говорить об общественном действии. Можно говорить о целом спектре факторов, влияющих на жизнь народа и его судьбу. А если видеть в людях только объект внешнего воздействия – экономического, политического, психологического, – то неизбежно на передний план выходят интересы той небольшой группы людей, которая связана с государством и властью. Эта группа никогда не тождественна обществу, а её интересы – общественным интересам. Это и есть модель, основанная на представлении, что повлиять на ситуацию можно только политически, то есть при помощи внешней власти. Поэтому надо различать: мы ориентируемся на всех людей или только на некоторых, которые хотят всё возглавлять, отключив ответственность остальных, а значит, и их свободу, – не важно, авторитарными или либеральными способами. Конечно, это разная антропология, разный взгляд на человека.

– Почему вы и ваш круг приняли такое решение – в политику не идти? Разве не может политика преследовать добрые цели, в том числе восстановление человека и мира, заботу о добром устройстве общества?

– Политика не только может, но просто обязана преследовать добрые цели. И мы, христиане, призваны об этом думать, об этом молиться, ратовать за то, чтобы политика, как и экономика, и СМИ, прямо негативных, разрушительных целей не преследовала, чтобы она меньше подавляла совесть, меньше эксплуатировала человеческие инстинкты и страхи, эгоизм и конкуренцию, меньше опиралась на массовое сознание – хотя всё это из сферы политики до конца не устранимо, покуда мы живём в мире сем, лежащем во зле.

– Честно говоря, неизвестно, можно ли назвать политикой или экономикой то, что этими словами называют в нашей стране. В нормальном случае политика всё-таки предполагает соревнование каких-то профессиональных деятелей, их борьбу за общественное доверие и за право устраивать жизнь страны наилучшим образом. У нас с советских времён повелось, что всё в стране делается «во имя человека и для блага человека, имя которого всем известно».

– Ну это уже вопрос скорее качества экономики и политики. Оно бывает иногда такое, что назвать это без обиняков экономикой и политикой действительно трудно. Но и при хорошо развитой политической системе самое главное – свободное единство народа, пассионарность и творческий дух, милосердие и открытость к другим народам и культурам – достигается на иных путях. Экономика и политика – лишь средства, которые могут лучше или хуже способствовать решению тех или иных проблем. Основа и цель для политики – человек и общество. Всё-таки государство – социальный институт, а не наоборот. Общество определяет, каким быть государству, а не государство – каким быть обществу. Иначе то и другое деградирует и разрушается.

Конечно, хочется, чтобы и в государстве, а не только в обществе и народе, в приоритете были и человеческие интересы, и воля Божья, Божья праведность, справедливость, гармония, красота, доброта, чтобы эти измерения хотя бы живо присутствовали посреди нас. Но мы не занимаемся политикой, потому что мы живём в такое время и в таких обстоятельствах, когда делать что-то созидательное, самостоятельное и одновременно заниматься политикой не получается и не получится, никто этого не даст. Я считаю, что в наше время для возрождения народа, церкви, культуры значительно плодотворнее социально-этическое действие, потому что спектр реальных политических задач сейчас очень сужен, ведь их решение зависит от относительно небольшого числа людей, в чьих руках концентрируется вся власть. Так зачем же у них отнимать их любимый кусок?

Но пусть они понимают, что они тоже люди, и значит, они тоже связаны с другими людьми, они связаны с Богом. И значит, мы должны напоминать об этом и политическим деятелям. Выбор ложных целей или ложных средств для достижения своих целей никогда и ни для кого без последствий не останется. Такова жизнь, и нужно помогать людям понять, что может быть, что должно быть, а чего не должно и не может быть в нашем государстве, в экономике, в обществе и так далее.

Очень важно, чтобы люди понимали, что церковь не должна хвататься за всё и всё делать сама: кормить бездомных, ухаживать за больными и прочее, хотя часто от неё именно этого ждут. Церковь должна иметь ответственность перед всеми людьми и за всё, потому что Господь надо всеми людьми, – но это другая ответственность. Вот поэтому мы хотим до людей донести то, что открыл нам Господь и что Он нам продолжает открывать, в том числе и по поводу политики.

– Письмо поддержки «христианам многострадальной белорусской земли», опубликованное в конце ноября, – по-вашему, политическое или общественно-этическое действие? Там много подписей известных достойных людей.

– Это письмо всё-таки оставляет много вопросов. Во-первых, непонятно, кто автор, почему он скрывает своё лицо? Всё-таки важно не просто само по себе письмо в поддержку. Может баба Нюра какая-нибудь написать письмо в поддержку белорусских христиан? Может, но почему все должны бросаться это подписывать? Кто хочет – пусть, пожалуйста, подпишет. Но когда начинаются претензии: «Почему вы не подписали?» – за этим чувствуется какая-то ангажированность, предвзятость, а то и враждебность.

– Вас просили подписать?

– Нет, меня никто не просил подписывать ни предыдущее письмо в поддержку арестованных по «Московскому делу», которое было год назад, ни это. Но зато претензии предъявляют мне и всему братству. Простите, это что за низкое поведение такое? Это не дело. Подписанты не писали этого письма. А кто писал? С чьих позиций оно написано? Там есть очень много общих красивых слов. Сейчас все говорят красивые слова, но это же не значит, что мы можем присоединиться к любому. Нет, не можем. Вот если коммунисты, допустим, издадут какое-то письмо, я не буду их поддерживать только потому, что знаю, на что коммунисты способны. И пока они ни в чём не раскаялись из того, что натворили, прежде всего в нашей стране, в нашем народе, в нашей церкви, к их словам присоединяться никогда и никому нельзя.

Позиции, изложенные в этом письме, отражают некие общие для западного взгляда принципы – например, призыв к «мирному диалогу». Диалог – прекрасно, только из этого письма не видно, кто с кем и о чём будет говорить. С какой целью переговоры? Письмо очень беззубое, оно не говорит о духовных причинах происходящего, как будто всё было хорошо – и вдруг произошло что-то ужасное. Ничего подобного! Это не вчера началось, это звено в большой и тяжёлой цепи событий ХХ века – после Октябрьского переворота 1917 года до нашего времени, где не сразу легко понять, кто за что отвечает и кто что должен делать.

– А как вы относитесь к тому, если ваши друзья или братчики Преображенского братства подписывают это письмо? Запрещаете, как пишут ваши критики?

– Это очень странно, что свои частные мнения и фантазии мне приписывают какие-то люди, которые совершенно ничего не знают о нашей братской жизни. Куда они лезут? Это то же самое, как если бы я лез в их семейную жизнь. Если хотите о чём-то сказать, можно хотя бы сначала спросить у нас самих. Да, с такими вопросами – подписывать или не подписывать – ко мне обращались разные люди, в том числе из братства. Как я отношусь к этому? Я сказал им, что я как духовный попечитель Преображенского братства рекомендовать подписывать его не могу, но если найдутся горячие сторонники, и запрещать не буду – пожалуйста. Я знаю, что некоторые, кто хотел подписать, подписали. И никаких выговоров им за это не было. В братстве не бывает запретов, выговоров и «вызовов на ковёр» – здесь другие отношения, хотя мы далеко не всё у себя хвалим и приветствуем. Люди просто судят о том, чего не знают, да ещё с таким апломбом и с подковырками, желая унизить и обидеть людей. Какое-то торжество нечестия! Те самые люди, которые совсем недавно нам показали своё недоброжелательное и злобное отношение – и ко мне, и к братству, – хотят, чтобы мы подписывали их письмо? Ну вы меня простите! Дворкин – просто антицерковный деятель, который всю жизнь занимался и занимается гонениями на братство всеми незаконными средствами. И что – мы будем с ними в одной компании? Да зачем же это надо!

Есть, конечно, среди подписантов и приличные люди. Правда, многие из них живут за границей. Странным образом письмо из России в поддержку белорусских христиан подписывают иностранцы.

Так что одно дело – поддерживать белорусских христиан и прежде всего Белорусской православной церкви, а другое дело – подписывать письмо в поддержку белорусских христиан. Мы делали и делаем, что должны и можем делать, и так, как мы считаем лучше всего делать в этой ситуации. Мы прекрасно понимаем, что в Белоруссии христиане не пользуются полной свободой, они не могут высказывать все свои беды, и официальная церковь обычно вынуждена молчать. Они находятся в системе, которая была устроена ещё в советские времена, и ничего там принципиально не изменилось. Поэтому мы прекрасно понимаем, почему церковные деятели ведут себя так, а не иначе.

– В чём же поддержка братством белорусских христиан?

– У нас есть братчики в разных городах Белоруссии. Они спрашивали, как быть. Нужно молиться, чтобы победил Господь, чтоб совершалась Божья правда и Божья милость, чтобы Божий свет пролился через разных людей в ту меру, в которую они могут его вместить. Мы не выступаем против людей и политических сил, но мы молимся о том, чтобы Свет воссиял и Тьма в Белоруссии, как и в нашей стране, сгинула. У нас общие проблемы и общие задачи с ними, у нас одни беды и одни надежды. Это забыто в упомянутом письме. Почему-то вдруг должны русские христиане белорусским христианам что-то такое писать! Да где это видано, когда это было? И белорусские христиане никогда отдельно сами по себе не поддерживали русских, но и наоборот тоже не было. Мы прежде всего вместе должны представить из себя некое единство – просто потому, что мы христиане и чаще всего члены одной и той же поместной церкви. Мы должны быть собой и делать своё дело, просвещать народ, докапываться до глубин человеческой души, чтобы люди жили по совести на любом месте, где бы они ни были снизу доверху: и в церкви, и в обществе, и в государстве.

Русские и белорусы должны быть ближе друг к другу, а здесь это стыдливо умалчивается. Значит, это уже не просто поддержка белорусских христиан, а определённая политическая позиция. И мне она кажется не очень полноценной. Мы же видим, что всё острее международное политическое противостояние, почему-то уж очень заинтересованно ведут себя Польша, Литва, которые хотят оторвать от русского народа белорусов. Простите, это то, что мы должны поддерживать? Нам это что – безразлично? Нам это не безразлично!

Что касается конкретной поддержки – мы не ждали, когда гром грянет. Братья и сёстры из Преображенского братства в разных городах Белоруссии не один год занимаются оглашением – помогают людям лучше узнать христианскую веру и православную традицию, выпрямить свои отношения с Богом и ближними, освободиться от всякого рабства – переменить жизнь. Это фундаментальный шаг по возрождению народа, чтобы именно тот самый Свет воссиял и сгинула Тьма. Мы знаем, что христианам начинать надо с себя – им надо побеждать ненавистную рознь мира сего. С этим и связано создание общин, братств, возрождение церкви, культуры, исторической памяти, преодоление националистических крайностей и космополитических тенденций. Мы знаем, что нужно покаяние народа за происшедшее и на белорусской земле в советские годы, и наши белорусские братья и сёстры написали прекрасную покаянную молитву, чтобы каждый, кто чувствует нужду в национальном покаянии, мог к нему присоединиться ради возрождения.

– То есть эту ситуацию с письмом вы считаете не социально-этической, а именно политической?

– Ситуация с письмом, безусловно, политическая, и, конечно, меня не может не огорчать, что христиане больше уповают на политическое действие, чем на какое-то своё дело в церкви. Это, конечно, свидетельство определённого кризиса церковности. У многих людей просто нет своего дела и своего места в церкви, потому они и находят себя в политической сфере. Что ж, имеют право, но зачем это навязывать всем? Мне это не близко. Я считаю, что это говорит о церковном кризисе, когда верующие люди не отличают пророческое действие церкви от политического, так или иначе усечённого, однобокого, когда, борясь за правду, прибегают к какому-то церковному модернизму, политиканству, какому-то саддукейству, которое церкви не полезно. Господь предупреждал от этих духов.

Политические действия – это влияние на власть: возможность добиться от неё временных уступок, ослабления репрессивных мер и в конце концов смены правительства. Я считаю, что нужно выступать не с призывом: «Давайте поменяем президента». Вы его выбирали в своё время, и нужно было смотреть, кого выбираете. А уж коли выбрали – конечно, он не хочет уходить и пользуется тем инструментарием, которым пользовались ещё в советское время: подкуп избирателей, административное давление, подтасовки во время выборов и так далее. Кто этого не знает! Да, это безобразие, но начинать надо с того, чтобы у людей совесть была, чтобы они не участвовали во лжи, чтобы лжи не было места ни в обществе, ни в церкви, ни в личной жизни – нигде. А то люди одной рукой гребут сюда, а другой – в другую сторону. Эта раздвоенность будет сохраняться, кого ни поставь в президенты.

И самое главное, что я вижу на примере нашей страны, – заниматься политикой не эффективно. Можно? Можно. Какой-то толк может быть. Но всерьёз политические меры и методы не справляются ни с одной проблемой нашей жизни. Затраты сил, средств и времени огромные – положительные показатели в экономической, социальной сфере, в науке, образовании слишком незначительные, пока все государственно-экономические системы ведут преемство ещё от советских. Не говоря уже об общественно-государственных. Общественная жизнь везде в загоне, общества у нас нет, и народа как духовного единства, имеющего одну историю, одни интересы, одну судьбу, одну веру и культуру, у нас нет. Нет, потому что сегодня мы имеем радикальное расхождение в понимании истории России и русского народа в XX веке: одни считают советское чуть ли не началом истории, другие смешивают советское с дореволюционным прошлым и постсоветским, третьи видят советское как плен и разрыв в истории. И так во всех бывших советских республиках. Эти расхождения нельзя примирить без покаяния в смертных грехах, уничтожавших русский и другие жившие на земле Российской империи народы, уничтоживших экономику, все социальные и государственные институты, которые устраивались веками, многовековую культуру, искусство, науку и церковь. Никакими внешними методами, силовыми или пропагандистскими, создать народ не получится. Народ не возникнет за сто лет, он не возникнет на руинах, его история не может быть построена на насилии, лжи и вражде.

– Я так понимаю, что упомянутое письмо – это попытка собрать вместе совестливых приличных людей. Я думаю, его подписывают не в надежде что-то исправить – это слишком немощный способ, а чтобы прилично выглядеть в этой неприличной ситуации.
– Очень странно, если это письмо становится критерием, кто приличный, а кто не приличный. Меня это очень смущает. Тем более что среди подписавшихся как раз много людей неприличных. Некоторых из них я назвал.

– Какой же способ консолидации вы предлагаете? Общественной жизни, вы сами говорите, нигде нет, церковной – как согласного сообщества верующих – тоже не найти.

– Консолидация – это трудно, это не достигается подписями под письмом анонима. Нужны совместное обсуждение, совместные дела, и наивно думать, что у нас есть множество способов консолидации. Кроме того, что удалось определить нашему Форуму церковного и общенационального покаяния и возрождения, – другого пути, чтобы собрать приличных людей, я боюсь, и нет. Потому что там подпись чего-то да стоит. В тезисах Форума есть вопросы куда более целостные, глубокие и острые.

– Мы видим, что само слово «православие» становится всё больше политически окрашенным. С одной стороны, Константин Малофеев создаёт некое общественное движение под названием «Царьград», которое ассоциирует себя с православием и некими «традиционными ценностями», собираясь быть «общественным контролёром» на выборах в Госдуму в 2021 году. С другой – рассматривается законопроект, согласно которому право назвать свои дело или организацию православными можно будет лишь с разрешения централизованной религиозной организации. То есть «православный», «христианский», «буддистский» статус чего-либо выводится в плоскость политических спекуляций, не имеющих отношения к той или иной вере.

– В том и дело, что все какие-то странные не очень близкие к церкви люди и организации пытаются играть с ней, как кошка с мышкой. Эти «Царьград», «Двуглавый орёл», «Сорок сороков» – известные псевдопатриотические, псевдоправославные организации. На самом деле, чисто политические, и никакие не русские, и никакие не православные. И люди, которые там руководят (легко в этом убедиться), ничем добрым в Православной церкви себя ещё не зарекомендовали. Ничем и никогда. Это люди, которые прибегают ко лжи, клевете. Мы же видели в Твери в этом году так называемых «тверских прихожан», которые просто настоящие провокаторы, типичные силы охранки, действующие как раз против церкви, да ещё как бы от имени церкви, как бы канонически. Не случайно там и криминальные элементы были замечены. Ясно, что они хотят подмять церковь, стать неформальными руководителями епископата и от лица Русской церкви выступать на стороне каких-то политических сил или партий. И им это нередко удаётся. Мало того что у епископата есть свои, так сказать, «советчики» от государственных органов, ещё не хватало только черносотенцев и погромщиков. Простите, эти «тверские прихожане» к церкви никакого отношения не имеют. И, к сожалению, тверской митрополит Савва слишком легкомысленно их признал своей паствой, за которую он должен отвечать. Они ему и показали «небо в алмазах» при встрече, не стесняясь видеокамер, как до этого они ничего не стеснялись, стаскивая с паперти за рукава пытавшегося их вразумить священника. Я же был свидетелем того, как они собрали несанкционированный митинг в Твери около собора. В соборе вызвали полицию, но никто не приехал: полицейская машина, спрятавшись, стояла неподалёку, но никто не подошёл. Это о чём говорит? О том, откуда взялись все эти погромщики. Если бы это были обычные прихожане, простые люди, да тут же полиция подъехала бы и всех там раскидала.

Это прихожане и христиане?! Бесчестие просто. Так в церкви не принято ни с кем себя вести, тем более с митрополитом. Это именно игры с церковью чуждых ей сил. Через такие организации, как  «Сорок сороков», «Двуглавый орёл», «Царьград», действуют люди с определёнными политическими целями, по-хамски себя ставя по отношению к иерархии, по отношению к церковной традиции, по отношению к священству и достойным верующим людям.

– Картина со всех сторон печальная…

– Да. Повторю, это всё признаки глубочайшего кризиса, в который вступают и церковь, и государство. А что касается очередных поправок, совершенно неприличных (кто должен разрешать называться православными и тому подобное), – это всё закручивание гаек в советском духе, в полном смысле слова. Мол, если контролируемая нами структура даст вам добро, тогда ладно ещё. А если вы хотите быть свободными и самостоятельными, но при этом православными, – нет, таких православных нам не надо. Всё ясно, мы что – не жили в советское время? Что мы – не понимаем, что происходит?

То, что я сейчас говорю, – это как раз не политическое заявление, а именно нравственная и социальная оценка происходящего. И такие оценки должны быть. Пусть делают что хотят, но пусть знают, что люди всё понимают, что законотворцы не среди ослов живут и какого-то сброда вместо народа. Пусть понимают, что и в церкви, и в обществе люди следят за этим и правильно всё это оценивают. На всё Господь смотрит! Господь надо всеми людьми, смотрит за всем, что происходит на земле. Пусть знают, что за всё в жизни придётся отвечать, и те, кто борется против правды Божьей и человеческой и против свободы, и их прямые потомки будут за всё это отвечать. Пусть об этом знают. Я имею полное право высказаться по этим вопросам. В советское время за это сразу по голове бы дали, вызвали бы – известно куда. Сейчас за такое прямо по голове не дают, только косвенно. Появляются какие-то бесчисленные комиссии… За всё приходится платить, мы это понимаем. Хочешь сказать слово правды – ты должен быть готов за это отвечать. Я готов за это отвечать, как и все честные люди на земле. Можно искажать и подавлять и правду, и свободу, и веру, и просвещение, и национальные чувства – идти путём черносотенным, большевистским и каким угодно. Можно, но хорошим это не кончается ни для кого – ни для жертв, ни в первую очередь для виновников. Пусть знают, что и они, и их потомки будут под ударом, потому что Господь любит правду и не любит зло.

– Есть ли в церкви какие-то силы, способные противостоять тем, кто сталкивает её в политику, отнимая доброе имя, обесценивая опыт мучеников XX века и тех, кто сейчас старается веру на нашей земле восстанавливать?

– Пока для возрождения в церкви очень мало здоровых сил. Есть отдельные очень хорошие люди, даже святые люди, но пока они не собраны и имеют очень ограниченное влияние. Потому что всегда может выйти черносотенец и сказать: теперь я главный по православию. А на самом деле он и не православный, и не русский, и не главный, но зато он будет орать, что все еретики, все раскольники, все неправославные – кроме него и тех, кого он перечислит. Попробуй его переори – за ним власти всех мастей, деньги, СМИ. А голос настоящего православия – если он и звучит – ещё надо расслышать!