О Фаворском свете и путях Богообщения

Вот и ещё одна неделя Великого поста прошла, дорогие братья и сёстры, и завтра мы празднуем память святителя Григория Паламы.

Имя святителя Григория связано с особой практикой молитвенного делания. С одной стороны, это делание аскетическое, требующее большого внимания, напряжения, усердия, связанное с постоянным повторением одного краткого текста молитвы, для того чтобы ничто постороннее не вошло в сердце и разум человека. С другой стороны, кроме аскетического усилия эта практика связывается с мистическим учением о единении через эту молитву с Фаворским светом – с тем светом, который непосредственно исходит от Бога, с нетварным божественным светом, божественной энергией, исходящей от Отца и Сына и Святого Духа, энергией, которую мы обычно называем благодатью Божьей. Мы можем говорить о благодати Отца, можем говорить о благодати Сына – благодати Христовой, можем говорить о благодати Святого Духа, а можем говорить о благодати Святой Троицы, о благодати Божьей. Вот эти два аспекта, которые связываются с главным делом жизни святителя Григория, важны, и особенно важны во время поста, когда очень многие вещи людей отвлекают, раздирают на части, и им трудно с этим бороться: трудно бороться с какими-то плотскими помыслами, с душевными неровностями, с унынием или какой-то раздёрганностью, трудно бороться и с духовным опустошением, тем более, что Великий пост всегда весной – и это всё одно к другому.

И вот, как мы с вами знаем, в середине XIV века после длительных дебатов между богословами, ориентированными на западную и на восточную богословскую и философскую традиции, на Востоке, в Восточной римской империи, благодаря тому, что на патриарший престол восшёл ученик святого Григория, его учение было принято самой церковью. Это было зафиксировано на нескольких соборах, и со второй половины XIV века оно проповедуется как учение православное, не вызывающее никаких сомнений. Однако всё-таки у православных людей иногда возникают вопросы, возникают и некоторые сомнения, что нормально в духовной жизни: человек всегда должен проверять себя, в Духе ли он Святом, на верном ли он пути, даже когда это касается нюансов, а не каких-то глобальных вещей, таких как учение о Святой Троице или о Христе.

А споры шли о том, был ли Фаворский свет, который осиял Христа на горе Фаворе во время Преображения, тварным или нетварным. Может человек соединиться с этим светом и просветиться им – или не может? Как вообще человек соединяется с Богом, будучи во плоти, живя в этом мире, и вообще соединяется он или не соединяется с Ним? Заострён был вопрос: если Бог неотмирен, трансцендентен миру, находится вне этого мира, абсолютно надмирен, то как в таком случае быть человеку, который живёт в мире, который тварен? Может ли Бог присутствовать в этом мире в Своей полноте, если Он трансцендентен, или не может? Это немножко «философский», абстрактный вопрос, который, впрочем, вызвал очень большие споры, распри, даже разногласия. Одни говорили так, другие говорили по-другому. Западная церковь больше приняла точку зрения, что Бог не может присутствовать в этом мире, что Фаворский свет – тварный свет, а восточная церковь – как водится, прямо наоборот. И так как этот богословский спор был связан ещё и с аскетическим, монашеским деланием, с Иисусовой молитвой, то церкви это показалось важным, потому что было много свидетельств, что те святые, которые творили, многократно повторяли в сердце и в разуме своём Иисусову молитву или что-нибудь подобное ей, осиявались светом, облачались во свет, как в ризу.

Эти вопросы действительно оказались важными и довольно сложными. И мы не можем сказать, что в духовном опыте святителя Григория не было истины. Мы радуемся тому, что молитвенное делание, которому посвящали свою жизнь святые аскеты, преподобные, монахи, приводило их к такому близкому, глубокому единству с Богом, которое выражалось и в таком благодатном осиянии. Мы радуемся тому, что в этом мире Бог присутствует несмотря на трансцендентность этому миру, несмотря на то, что Он Творец, а мир тварен, и значит, говоря на языке того времени, две эти природы совершенно различны. Но наверное, никаких человеческих слов не хватает для того чтобы эти вещи объяснить, и всё-таки рассуждать только в категориях трансцендентности, имманентности – это слишком просто, не так ли? Здесь нужны ещё какие-то дополнительные размышления, касающиеся как аскетического, так и мистического учения, связанного с Иисусовой молитвой.

В отношении аскетического делания не однажды звучало пожелание не сводить вопрос о единении человека с Богом, вопрос его духовного спасения к вещам немножко технологическим, связанным с количествами, а не качествами: вот творишь ты тысячи Иисусовых молитв в день – значит, ты имеешь все основания для того, чтобы обрести в себе этот Фаворский свет и спастись, а нет – значит, нет. Наверное, все вы читали книжку «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу», где это всё подробно описано. И такое несколько механическое, техническое отношение к молитве вызывает определённые вопросы. С другой стороны, онтологические категории действительно не вмещают мистический опыт божественного откровения, божественной жизни, как и жизни мира и человека и жизни Церкви. Поэтому недостаточно рассуждать о единении с Богом только с точки зрения природ, трансцендентности, имманентности – здесь нужны какие-то более экзистенциальные категории, более живые, глубинные, менее рациональные, и об этом, наверное, стоит говорить и думать. Потому что даже совершая пост, собирая себя в некое внутреннее единство – себя как личность и себя как Церковь, как собор, – мы действительно достигаем этого единения благодаря благодати Божьей. И это нисколько не мешает нашему понятию о Боге как Творце мира, жизни и человека, совсем не противоречит тому, что Бог не смешивается с этим миром, сохраняя Себя в Себе, и в то же время не насилует этот мир Своей включённостью в его жизнь. Бог присутствует и общается, Бог ищет присутствия и ищет общения, Он даёт, посылает людям в сердца Свои дары, дары Святого Духа, для того чтобы они могли обретать служение и тем самым умножать свои таланты, нести свой крест, исполнять волю Божью. И это всё не требует в обязательном порядке онтологического аппарата объяснения, какого-то исключительно догматического подхода. И мне хотелось эти вещи вам немножко приоткрыть, чтобы вы о них подумали или испытали на себе, потому что это прибавляет нам мудрости, сил и света, которых часто многим, даже верующим людям недостает, не хватает.

Подумаем и о том, что не только Иисусова молитва приводит к Богообщению, что можно идти разными путями, умножая свои дары, свои таланты, неся свой крест в этом мире, служа Богу и Церкви в любви к Богу и ближнему. Наверное, даже когда мы просто творим правду, или являем красоту, или обличаем неправду и безобразие, некрасоту этого мира, мы всё-таки тоже как-то приближаемся к Богу. И уж тем более – когда мы в этом мире открываем волю Божью и делаем дело Божье, когда мы обретаем откровение пути Господня, откровение Божьей Истины, а не только правды, когда мы обретаем откровение Любви и Свободы, что происходит, как мы с вами хорошо знаем, на протяжении всей жизни во всех её областях – не только в молитве, не только в углублении в вероучительные положения церкви.

Будем об этом знать и помнить. Потому что иногда нам с вами не хватает внимания к вещам, которые не являются сугубо религиозными. Нам кажется, что наша христианская жизнь только в религиозной сфере себя являет и осуществляет, воплощает, и поэтому иногда мы оказываемся довольно равнодушными к другим сторонам жизни, или считаем это жизнью светской и не умеем воцерковить свою житейскую жизнь – не умеем воцерковить свою семью, свою работу, в конце концов, свою заботу о себе – о своём здоровье и отдыхе. Поэтому эти вещи всё время «накладываются» на духовные задачи нашей христианской жизни – настолько накладываются, что начинают друг друга вытеснять, друг другу мешать. И часто приходится слышать жалобы на это: «я бы хотел вот то-то, а у меня получается, что я должен быть все время дома», «у меня кто-то заболел» или «я сам еле двигаюсь», «а вот у меня работы много, надо же зарабатывать», и так далее, не говоря уже про всякие эксцессы, связанные с отдыхом – это часто бывает очень смешно. И вот эта раздвоенность приводит к расслабленности, и тогда слово Божье теряется и не находится в нашей жизни. А мы с вами этого допустить не можем. Так что для нас память святителя Григория – это повод задать себе очень серьёзный вопрос: как нам жить – на чём ставить акценты, как всё совмещать, зная всему меру, не переходя этих внутренних границ, обходясь без всяких накладок? Нам нужно научиться воцерковлять всю жизнь, но для этого надо эту всю жизнь увидеть с точки зрения вечности – всю жизнь, а не только религиозную её часть. Христианство никак не укладывается ни в какие рамки религии! В христианстве, как вы знаете, есть религиозная часть, но вы также прекрасно знаете, что христианство значительно больше всякой религии, именно потому что оно способно привести к Богу всё в этом мире, а не только то, что относится к религиозной сфере.

Пусть же Господь поможет нам уразуметь эту необыкновенную глубину и полноту, открытую нам Богом через Христа во Святом Духе, открытую в Церкви, в церковной традиции и так или иначе открываемую святыми отцами. Пусть один святой отец открыл какую-то одну сторону, другой – другую, третий – третью, пусть они между собой иногда не ладят и даже ожесточенно спорят. Это не беда. Так в жизни бывает нередко. Пусть каждый из нас знает, что мы стремимся к полноте жизни, мы стремимся к тому, что возвестил и открыл нам Господь, поэтому время поста, время покаяния и молитвы для нас очень важно – причём покаяния не только личного, индивидуального, но и церковного, а иногда даже и более – скажем, национального. Нынешний 2017 год очень этому способствует. Да, мы не можем это обойти, сделать вид, что мы ничего не знаем, ничего здесь не понимаем и знать и понимать не хотим. Мы не можем не делать выводов из того, что произошло за последнее столетие со всем нашим народом и народами, и поэтому мы должны учиться не повторять ошибок, в том числе ошибок церкви, которая была слишком зациклена на чисто религиозной сфере. Церковь была просто храм и всё, что в храме. И всё. Поэтому она оказалась неспособна быть главной руководящей силой в трудный переходный исторический момент. То, что происходило на тот момент в жизни и в мире, никак религиозной сферы не затрагивало – и церковь не знала, как ей реагировать на это. Были отдельные люди типа кружка «32-х» петербургских священников и ещё очень немногие – по пальцам можно посчитать тех, кто это понимал и делал то, что надо. Но остальная часть церкви была к этому совершенно не готова, абсолютно не готова. И нам нужно избежать этих ошибок, нам нельзя их повторять. Иначе вообще мокрого места не останется ни от народа, ни от страны, ни от нашей церкви. Это вопрос сегодняшнего дня. Поэтому и национальное покаяние – это вопрос духовный, церковный, хотя под термином «национальное покаяние» и подразумевается вовсе не церковное таинство: все люди, у которых есть совесть и ответственность за прошлое, настоящее и будущее, должны откликнуться на это, и откликнуться по-божески, а не просто исходя из социально-политических, исторических и национальных интересов.

Вот, например, в среду у нас с вами будет концерт-размышление как раз на эту тему. И я даже очень рекомендую в связи с памятью Григория Паламы сходить на этот концерт, на это размышление, которое потребует духовного усилия от каждого из нас. И это нисколько не будет противоречить, а наоборот, очень даже будет помогать нашему посту, а пост будет помогать нам находиться в этом пространстве – никаком не социально-политическом, а на самом деле духовном. Я думаю, что там будет дан повод для дальнейших размышлений, в том числе связанных с нашим приближением к Богу, чтобы земля наша больше не вопияла к Небесам, чтобы пролитая в XX веке кровь невинных десятков миллионов людей не взывала об отмщении. Если мы пропустим эти моменты, то ничего хорошего никому ожидать не придётся.

Вот видите, как иногда Великий пост может раздвигать свои границы. Но надо учиться это всё делать по-божески, по-христиански, церковно. Хотя кажется, что это к Церкви имеет косвенное отношение. Но это только кажется по инерции нашего мышления.

Так что будем, дорогие братья и сёстры, молиться, чтобы Господь чаще посылал настоящих великих святых, мыслителей и делателей, молитвенников и творцов новой жизни в новом мире, чтобы Господь открывал нам путь, давал нам возможность избавиться от всех страхов и сомнений, приводил нас к той полноте христианской жизни, к которой Он нас и призвал!

Аминь.