Настоящее счастье

О русском человеке, о его корнях, об оставленном нам духовном наследии размышляли члены Свято‑Елизаветинского братства на выезде братства, тема которого – «В поисках русского человека». Одним из примеров русского человека, отдавшего свою жизнь на служение Богу, своему Отечеству и ближним стала покровительница братства – прмц великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Экспозиция открывшегося живого музея, созданного братчиками, была посвящена не только основным этапам её жизни, а также благотворительной деятельности, но и кругу её общения, тому, как она проводила время с родными и близкими в России.

Немка по происхождению, приехав в Россию и выйдя замуж за великого князя Сергея Александровича, она всей душой полюбила Россию, её культуру, историю, а сердечное утешение нашла в православной вере, которая определила весь дальнейший путь её жизни. Она, как Руфь, по праву могла сказать: «Твой народ стал моим народом…» (Руфь 1, 16). В день 25-летия принятия Православия, 13 апреля 1916 года, она с благодарностью Богу написала Николаю II такие строки: « …Сегодня двадцать пять лет, как я присоединилась к нашей возлюбленной Церкви. Мы отстояли литургию и большой молебен, священники дарили мне иконы, были и из Палестинского общества. Душою была с Папа, Мама – моей крестной и Сергеем, вновь переживая /все/ эти годы – через месяц будет двадцать пять лет, как я в Москве. Все сливается в глубочайшей благодарности Богу, нашей Церкви и тем благородным примерам, которые я могла видеть в истинно православных людях. И я чувствую себя настолько ничтожной и недостойной безграничной любви Божией и той любви, которая меня окружила в России, – даже минуты скорби освещены таким утешением свыше, а мелкие недоразумения, /естественные/ для людей, с такой любовью сглаживались, что я могу сказать одно: "Слава Богу за все, за все"».

Экспозиция музея готовилась необычным образом: большинство экспонатов собирали братья и сёстры, вдохновленные личной «встречей» с прмц Елизаветой. Такие музеи стали называться «живыми», в том числе и потому, что вечерами многие экспонаты, становились частью самодеятельных спектаклей – небольших зарисовок из жизни Елизаветы Фёдоровны.

Открытием для многих стал масштаб личности Елизаветы Фёдоровны, служение которой обычно принято связывать с делами милосердия и благотворительности, но редко говорится о ней, как о выдающемся российском общественном деятеле, «государственном муже», радеющем о своём Отечестве. Добрым примером может служить её удивительная способность сотрудничать и вести диалог как с церковными, так и со светскими властями, с которыми она находилась в кровном родстве.

Инициатива Елизаветы Фёдоровны по созданию церковного учреждения нового типа – обители, жизнь которой проходила бы не только в уединении, тишине и молитве, но была открыта к боли, горю и страданию этого мира требовала огромных духовных и душевных сил. Но не прошло и пяти лет с момента гибели её супруга, великого князя Сергея Александровича от бомбы, взорванной террористом Каляевым, как уже в 1909 году была построена обитель. А в 1910 году сёстры обители (к тому времени в обители проживали и трудились около 20 сестёр) во главе с настоятельницей принесли обеты особого рода, которые были составлены в соответствии с древним чином поставления в диакониссы. Елизавета Фёдоровна ходатайствовала перед церковной иерархией [1] о возможности восстановления самого чина, но такое решение не было принято единодушно и решение этого вопроса отложили на Поместный собор. Основной приоритет жизни и деятельности обители Елизавета Фёдоровна определяла так: «Помощь ближнему во всех ее видах, но помощь не только материальная, но и нравственно-духовная в чисто христианском православном смысле, и ближайшей целью обители милосердия является стремление удовлетворить обращающихся к ней в одинаковой степени как по запросам духовного мира человека, так и помощи бедному больному, голодному и обездоленному ближнему» [2].

Принесение обетов стали важнейшим шагом в её жизни, что нашло отражение в переписке с Николаем II: «Через две недели начинается моя новая жизнь, благословленная в Церкви. Я как бы прощаюсь с прошлым, с его ошибками и грехами, надеясь на более высокую цель и более чистое существование... Для меня принятие обетов – это нечто ещё более серьёзное, чем для юной девушки замужество. Я обручаюсь Христу и Его делу. Я всё, что могу, отдаю Ему и ближним, я глубже вхожу в нашу Православную Церковь и становлюсь как бы миссионером христианской веры и деятельного милосердия. Дорогой мой, как же я недостойна всего этого, как нужны мне благословение и молитвы!» (26 марта 1910 г.).

В письмах князю Ф.Ф. Юсупову Елизавета Федоровна также писала: «Мы все живём в тишине, лучащейся счастьем, – наконец мы принесли обеты, стали единое целое с обителью и чувствуем благословение Церкви. Всякий крест становится радостью, так как радость кроется в нём самом. Как бы я хотела дать немного этой радости мама, всем вам – как часто я думаю об этом.(29 апреля 1910 г.)

По оценкам современников, цель обители, созданной Елизаветой Федоровной, заключалась не только в привнесении в благотворительность духа Евангелия, но и в перевоспитании общества, тогда ещё в значительной своей части остававшегося равнодушным к вере, сближение его с Церковью. Именно в этом состояла миссия обители, основание её деятельности – «быть не от мира сего и, однако, жить и действовать среди мира, чтобы преображать его» [3].

Что же для нас, современных христиан, может быть актуально в наследии прмц Елизаветы Фёдоровны? Это, прежде всего, духовная инициатива и творческое отношение к жизни, с детства воспитанные в Елизавете Федоровне и раскрывшиеся в полноте от любви ко Христу и ближнему, от внутренней свободы, обретённой в добровольном сужении своего светского пути и освобождении от всего лишнего, что мешало исполнению своего призвания.

Жизнь Елизаветы Федоровны, великой княгини, а впоследствии настоятельницы Марфо-Мариинской обители, всегда была наполнена духом Красоты, который воплощался и в её внешнем облике, и в любви к цветам, которые она так любила рисовать, и в желании духовно-художественного совершенства при устроении обители: она пригласила к сотрудничеству выдающихся мастеров своего времени – художника Михаила Нестерова и архитектора Алексея Щусева.

Были в экспозиции живого музея и уникальные экспонаты из личных архивов, например, первый экспонат – фото девушки Поли (или Тони), которое передал несколько лет назад в дар будущему музею Игорь Захарович Шлемович, член Преображенского братства из Твери. Его мама, Екатерина Ивановна, училась с этой девушкой на курсах медсестёр, скорее всего в Твери и вместе с другими курсистками видела Марию Фёдоровну, когда та приезжала в их училище во время Первой мировой войны. После окончания курсов Поля (или Тоня) работала сестрой милосердия при корпусе Елизаветы Фёдоровны. Екатерина Ивановна получила фотографию в дар от своей подруги, на обороте которой была сделана надпись: «На память Кате от Поли. 8/XI 16 года. Только утро любви хорошо!».

Также была представлена фотография Григория Поликарповича Ефимова, прапрадедушки братчицы Евгении Парфеновой, который по данным справочника «Вся Москва» в период с 1904 по 1905 гг. работал секретарём в Дамском благотворительном обществе попечения о приемных покоях при полицейских домах Москвы, находившемся под личным патронажем великокняжеской четы Сергея Александровича и Елизаветы Фёдоровны. Эта история с продолжением, благо в московских архивах сохранились документальные источники, требующие своего дальнейшего исследования и изучения.

Завершилась работа музея театральной постановкой о детстве Елизаветы Фёдоровны, слова из которой стали пророческим напутствием для нас всех: «Счастье состоит не в том, чтобы жить во дворце и быть богатым. Всего этого можно лишиться. Настоящее счастье то, которое ни люди, ни события не могут похитить. Ты его найдешь в жизни души и отдании себя. Постарайся сделать счастливым тех, кто рядом с тобой, и ты сам будешь счастлив».