«На краю света»

Лесков, которого Игорь Северянин очень точно называл «прозёванным гением», написал повесть «На краю света», тайну и замысел которой пытаются понять многие: об этом произведении написано больше трудов, чем о «Войне и мире».

Главные герои повести – архиерей и монах отец Кириак, служащие в Сибири, в местности, где живут язычники тунгузы – спорят о возможности и необходимости обращения в христианство коренного населения. Епископ, озабоченный проблемой миссионерства в своей епархии, пытается понять, почему священник, единственный знающий местный язык, отказывается проповедовать тунгузам и крестить их. На что получает ответ: «Учить надо, Владыка, да доброго жития пример показывать».

Отец Кириак совсем не против того, чтобы тунгузы обращались в христианство. Тогда почему же он не крестит? Ответ можно найти в важных словах монаха из беседы с епископом: «Во Христа-то мы крестимся, да во Христа не облекаемся. Тщетно это так крестить, владыко! Одно водное крещение невежде к приобретению жизни вечной не служит!» Писатель ставит здесь проблему номинального крещения. Лесков подводит читателя к размышлению над тайной крещения, его воплощения в жизни. Происходит ли при крещении чудо облечения во Христа? Это главный вопрос.

Для отца Кириака главная проповедь христианства для дикарей – это добрая жизнь по вере, когда слово не расходится с делом. Тунгузы, видя неправедную, часто греховную жизнь крещеных людей, только отворачиваются от христианства. Монах однажды понял, что лучше пусть эти язычники через добрый пример прикасаются ко Христу, и стал просто дружить с ними, помогать им, проявляя любовь и доброту. Язычники это очень ценили, шли к монаху за советом, уважали его, говоря: «Хорош ваш Христосик – праведный». «Они сами не чуют, как края ризы его касаются. Что от них сразу-то много требовать? Пусть за краек его ризочки держатся – доброту его чувствуют, а он их сам к себе уволочет», – говорит отец Кириак епископу.

Архиерей не понимает Кириака и сам хочет увидеть тех, для кого он хочет возродить дело миссии, и едет к дикарям вместе с отцом Кириаком. Везший его проводник-тунгуз кажется ему недалеким, а вынужденное нахождение рядом с ним под шубой во время снежной бури, когда они потеряли дорогу, вызывает у него физическое отвращение. Епископ восклицает: «О Боже, бедный я человек. Как мне был противен этот по образу твоему созданный брат мой». Но все навсегда меняется, когда этот недалекий дикарь спасает ему жизнь в степи, рискуя своей, оправдывая свой поступок тем, что «хозяин» наверху все видит и не любит того, кто плохо поступает. Епископу открылась вся чистая и добрая душа этого дикаря, его честная жизнь, его вера и преданность «хозяину». «Однако и ты от царства небесного недалеко ходишь», – сказал ему епископ и благословил его, а сам тунгуз уже казался ему прекрасным.

Преображение происходит не с язычником, которого и подобных ему епископ хотел обратить убеждением в христианство, а с самим архиереем. Он понимает, что у него нет ни доброго примера жизни, ни других средств, чтобы показать этому «прекрасному дикарю лучшую и сладостнейшую» веру. Он понимает, что за ризу Христову держится не только этот дикарь, но и сам он. Таким образом по-иному раскрывается и название повести: «На краю света» совсем не означает «где-то далеко», но «соприкосновение с краем Божьего света».

Среди литературоведов существует точка зрения, что в этом рассказе Лесков говорит о братском единении людей. Владыка и тунгуз находят единство, братство, которое возможно только во Христе. Только Христос может объединить людей друг с другом. Иных точек соприкосновения у них может никогда не быть.

В конце встречи мы заговорили о роли языка в христианском просвещении. Нельзя говорить о тайне человеку, который тебя не понимает. И поэтому важно человеку, пришедшему в храм, слышать слово по-русски, Евангелие по-русски. Церковно-славянский язык красив, но нужно, чтобы в слове были ещё дух и смысл. Язык молитвы должен быть действенным. Он к этому призван. Язык должен жить. Это одна из тем этого произведения.

Это вопросы ко всем нам сегодня. Каждый человек нуждается в преображении. Где мы сегодня – на краю ризы Христовой или вне ее? Облеклись ли мы во Христа? Пережили ли мы то преображение, которое пережил архиерей? Это темы, над которыми человек может размышлять всю жизнь.