Милосердие и советские репрессии — какая связь?
В эти дни в Ново-Иерусалимском музее проходит выставка «Не должно вам быть», рассказывающая об одной трудных из страниц нашей недавней истории — так называемой «кампании по изъятию церковных ценностей», проходившей в 1922 году на территории всей советской России. На самом деле это была целенаправленная акция по разорению храмов и уничтожению лучших, наиболее активных христиан как из духовенства, так и из мирян.
Как иностранцы, люди иной культуры и другой христианской конфессии, воспринимают эту выставку — могут ли они понять такие сложные моменты нашей истории, которые и мы-то сами не всегда способны вместить? Об этом мы спросили Лорана Ландета, главу десятитысячной католической общины «Эммануэль», большая часть которой живет во Франции.
— Конечно, видеть эту мистерию зла, которая настигает человека и настигает церковь, — очень трудно. Но в тоже время, узнавая о тех событиях, поражаешься способности человека подниматься, находить надежду и иметь её в абсолюте, то есть только ею и жить.
Буквально несколько недель назад с частью нашей общины мы были в Освенциме, в этом страшнейшем концлагере. Там мы увидели то же: свидетельства людей о надежде и доверии.
Видя всё это зло, где бы оно ни происходило, я вспоминаю папу Иоанна-Павла II, который говорил, что абсолютная граница для зла — в милосердии. Это единственное оружие, единственный барьер, который зло не может преодолеть.
Когда я знакомился с выставкой, с кинохроникой того времени, которую нам показали, я вспоминал то, что происходит в наши дни, когда христиан гонят за их веру, когда разрушают и захватывают храмы, ломают статуи Девы Марии, иконы. Я вспоминаю о Ближнем Востоке и понимаю, что на самом деле ответ, который может дать церковь, — это милосердие. Не случайно в католической церкви следующий, 2016 год, будет годом милосердия.
Ведь самое удивительное, что всякий раз, когда преизобилует зло — преизобилуют и милость и любовь Божия. Так это было и в пережитой вами ситуации. Поэтому свидетельство святости — это свидетельство милосердия. Святость — это евангелие милосердия, открытое для всех.
Год назад мы с общиной были в Руанде*. Вы знаете, там тоже был ужасающий геноцид, сотни тысяч людей убивали друг друга, даже крещеные, даже христиане. Иногда внутри одной семьи зло выходило из всех границ при том, что это был, повторюсь, крещеный народ. И удивительно, что сейчас эта страна восстанавливается, потихоньку, но восстанавливается. Что я имею в виду? Происходит прощение: когда в одной семье отец был замучен, убит двоюродными братьями или что-то делали с матерью — и их дети прощают убийц. Там, где преизобиловало зло, теперь преизобилует милость, это невероятно!
Я был поражен, когда увидел этих братьев из Руанды, которые пережили ужасные пытки и тем не менее простили собственных палачей, а ведь они продолжают с ними видеться. И еще более удивительно то, что перед нами много свидетельств цепной реакции: прощение дается человеку, который тоже кого-то прощает, и эта цепочка продолжается. Милосердие созидает эту непрерывную цепочку. Милосердие – ключ ко всему. Самые худшие, самые мучительные времена наполнены милосердием, в котором проявляется святость.
Возвращаясь к выставке, которая меня так поразила, я хочу сказать, что здесь есть два «М» — милосердие (miséricorde) и память (mémoire). Милосердие можно проявлять только в том случае, когда совершается работа над памятью, потому что память открывает глаза на правду. Это тоже граница для зла: зло боится правды. Меня тронуло то, что вы столько делаете для поиска правды, для оживления памяти. Правда – это путь, а милосердие — это евангелие правды.
* Руанда — страна в Восточной Африке, в которой в 1994 году произошел геноцид против собственного населения, за 100 дней было убито около миллиона человек, что составило 8% населения страны.