«Икона без чувств будет бесчувственной»
Традиционная конференция Свято-Филаретовского института по святоотеческой традиции катехизации в этом году уже была седьмой по счету. В этот раз она была посвящена проповеди оглашаемым о Христе. Подходили к теме с разных сторон. Об особенностях огласительной проповеди о Христе в современной церкви говорили в докладах и на круглых столах, причем практически все отмечали, что сегодня ее катастрофически не хватает: можно услышать проповедь обо всем, но реже всего – о Христе. На литературно-поэтическом вечере под названием «Тот, кто родился в Назарете, был тем, чего я не пойму» участники читали стихи или отрывки прозы, которые, по их мнению, могут быть использованы в огласительной проповеди – от Тютчева и Достоевского до Величанского, Быкова и Пола Янга. Конечно, в этом контексте невозможно было обойти и вопрос об иконописном и живописном образе Христа. Доклада профессора Свято-Филаретовского института, искусствоведа, катехизатора более чем с двадцатилетним стажем Александра Михайловича Копировского многие ждали.
– Когда говорят, что в иконе не должно быть никакой душевности, чувственности – это неправда, – сказал Александр Михайлович. – Икона без чувств, как сказал когда-то свящ. Николай Чернышев, будет бесчувственной. Если Христос будет изображен на иконе символически, только как Бог, без всякого выражения Его человеческой природы – то, согласитесь, это будет близко к ереси монофизитства. Самое трудное в иконе – достичь гармонического баланса в выражении обеих природ Христа – и божественной, и человеческой, когда лик Христа показывает не только Его величие и царственность, но и человечность (конечно, не в страстном ее аспекте). К сожалению, такая подлинная гармония редко встречается и в иконописи, и в живописи.
Наиболее целостные образы Христа, по мнению Александра Копировского, удавались авторам в ХI-ХII веках. Можно сказать, что это был их ответ иконоборчеству.
Что не показывать
Находкой докладчика, показавшего в течение сорока минут относительно немного иллюстраций – всего двенадцать, стал рассказ о тех образах, которые, по его мнению, категорически показывать не стоит.
Удивительно, но к категории «не показываемых» Александр Михайлович отнес даже некоторые шедевры – в случае, если их мощь и выразительность подавляют мало знакомого с церковным искусством человека и в связи с этим вызвают у него отрицательное впечатление. Примером такого шедевра может служить мозаика «Пантократор» из купола византийского монастыря в Дафни, близ Афин (начало XI века). Правда, несмотря на грозный взгляд Спасителя и Его устрашающе могучую левую руку, в которой Он держит Писание, Его изображение окружает разноцветная радуга – символ завета с Ноем, напоминающая, что Страшный суд страшен не для всех. Но ее мало кто замечает сразу.
Проблемой нашего времени Александр Михайлович считает ситуации, когда неумелые или искаженные образы, сделанные иконописцами, которых в XVII веке протопоп Аввакум называл «изографами неистового письма», выдаются за духовные образцы,. Еще хуже, если они снабжаются комментариями типа: «важна не эстетика, а умудрение художника от Господа». В частности, профессор не рекомендует показывать оглашаемым большую икону Спасителя из московского храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке.
Также не подходят для первого знакомства с образом Спасителя натуралистические живописные изображения, в которых Христос представлен как идеализированный по представлениям художника человек. Среди примеров таких изображений можно вспомнить даже гениального Леонардо да Винчи с полотном «Спаситель мира», написанным в поздние годы его жизни. Изобретенный художником прием «сфумато» – покрывающей образ дымки, – придает ему двусмысленность. Да и само лицо с небольшим лбом и странным, ускользающим от зрителя взглядом, в данном случае явно работает против восприятия его как лика Спасителя.
Еще одно изображение, которое нежелательно показывать оглашаемым, относится не столько к искусству, сколько к науке (точнее, к псевдонауке). Речь идет об изображении, сделанном при помощи компьютерной программы по черепам палестинцев, живших в I веке нашей эры. Спасителя представляют как «среднего» палестинца Его времени, забыв слова ап. Павла о том, что «если раньше мы и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем» (2 Кор. 5:16).
«Бог и Человек»
После таких изображений иконы, которые Александр Михайлович рекомендует показывать оглашаемым в процессе катехизации, производили еще более сильное впечатление.
– Икона выявляет реальность лика Христа больше, чем мог бы это сделать Его портрет, – предварил он показ иллюстраций. – Но какая икона? Например, вот мозаичное изображение Спасителя в храме Святой Софии в Константинополе создано в XIII веке сразу после освобождения страны от латинян. В этом образе – и на человеческую, и на божественную природу Христа указано ровно в ту меру, чтобы мы почувствовали, что это Богочеловек.
Перед Спасом Нерукотворным XII века из Новгорода, находящимся в Третьяковской галерее, оглашаемым обязательно стоит постоять несколько минут. Через некоторое время человек сможет увидеть, как меняется его восприятие лика Спасителя: от грозного, неотмирного – к возвышенно-скорбному.
«Христос-Панократор» Андрея Рублева из Звенигородского чина (рубеж XIV- XV вв.) в отличие от изображений предыдущих столетий смотрит прямо на человека. В этом потрясающе выразительном лике как будто больше человеческого, но это отнюдь не отход от божественности Христа. Спаситель здесь не грозный Судия: Он Тот, Кто взыскует, но не осуждает. Стоя перед этим образом в Третьяковской галерее, люди часто говорят, что уходить не хочется.
Александр Михайлович отметил также образ Христа VI-VII в. из монастыря св. Екатерины на Синае, а среди живописных полотен выделил позднего Тициана. По мнению профессора, тициановский «Христос Вседержитель» (Эрмитаж) - это глубокий образ, ведущий к Первообразу, хотя он и живописный, а не иконописный. Он, почти как икона, дает ощутить присутствие Того, с Кем можно вступить в диалог.
Завершил показ один из любимых художников профессора – Александр Иванов. Был продемонстрирован этюд к образу Христа в его знаменитой картине, которая изначально должна была называться «Появление Мессии», но стала известна как «Явление Христа народу». Во время работы над своим шедевром художник знакомился и с древними византийскими мозаиками, и с присланными по его просьбе из России рисунками икон. Он хотел соединить в образе Христа все самое прекрасное, созданное человечеством, обращался для этого даже к скульптурам Венеры Милосской, Зевса и Аполлона. Живую натуру он находил в еврейском квартале Рима. Писал не только мужские, но и женские портреты, чтобы Христос на его картине, насколько возможно, был изображен как Всечеловек. Этот этюд, как, впрочем, и другие изображения Спасителя, как можно надеяться, не оставит равнодушным никого из оглашаемых.
Храмы-мученики и секрет катехизатора
Благодаря тому, что доклад был прочитан именно на конференции по катехизации, многие участники смогли поделиться своим опытом общения с оглашаемыми через иконопись и архитектуру. Запомнился рассказ Олега Глаголева из Екатеринбурга о поездке с группой оглашаемых по разрушенным храмам области.
– Мы не ставили перед собой задачу подробно рассказывать об архитектурных особенностях этих храмов – просто посмотрели их «биографии». Храмы у нас не старые – середины-конца XIX века. И это действительно храмы-мученики в древнем значении слова – «мартиры», свидетели. Сейчас в деревнях все сильно разрушено, трудно найти красивое строение. Самое лучшее в каждой деревне – именно храм, видно, что люди душу в него вкладывали. Строили их обычно за свои деньги, без всяких меценатов, по двадцать пять-сорок лет – и до сих пор перед нами настоящее свидетельство подлинности веры. Но сейчас большинство из этих зданий превратили буквально в туалеты. Смотришь на это и понимаешь, как огромна духовная эрозия на нашей земле. И главное разрушение произошло не в 1917 году, и не в 1937, а в наше время, начиная с 1990-х. До этого в них размещались хотя бы элеваторы или дома культуры, все-таки не уборные. Для нас эта поездка принесла неожиданный эффект: мы хотели рассказать об истории нашей страны, а для многих оглашаемых она стала первым шагом к покаянию.
Катехизаторы вспоминали образы, которые помогают им донести что-то главное до оглашаемых. Мария Лавренова говорила о мозаиках Равенны, Анна Алиева — о простой красоте храмового пространства, которое привлекает современных катехуменов гораздо больше пышности и позолоты.
Конечно, катехизаторам хотелось услышать советы не только о том, что показывать, но и как об этом говорить. Секрет Александра Михайловича прост – говорить по минимуму и о том, что тебя самого по-настоящему затрагивает. А еще важно дать человеку постоять перед образом, помолчать, предстать перед Тем, Кто изображен на иконе или картине. В случае, если это происходит в храме, оглашаемым важно почувствовать себя не лишними в самом пространстве, часто непривычном для них. На этапе оглашения этого будет вполне достаточно.
В завершение вечера в качестве примера лучшей экскурсии (кратко и о главном) Александр Михайлович привел рассказ из воспоминаний Сергея Иосифовича Фуделя:
«В храм вошли два мальчика: одному лет шесть, другому меньше. Младший, очевидно, здесь ещё не бывал, и старший водит его, как экскурсовод. Вот и Распятие. "А это чего?" – замирает младший с широко открытыми глазами. Старший отвечает уверенно: "А это – за правду"».
