Дружеское общение и распространение дела Крестовоздвиженского трудового братства после смерти Н.Н. Неплюева

Наталия Игнатович в своем докладе на конференции «Дружеский круг как начало соборности и солидарности в России» размышляет о близком дружеском круге, сформировавшимся в общении Крестовоздвиженского трудового братства с внешними по отношению к нему людьми, после смерти Н.Н. Неплюева.

Кто входил в дружеский круг?

Аббат Альбер Грасье [1] познакомился с Неплюевым в Париже летом 1907 года. После часового разговора в гостинице «Модерн», Грасье, по его собственным словам, «был ошеломлен» [2] и спустя несколько недель приехал в Воздвиженск. В следующие годы он стремился приехать сюда снова и снова.

В Воздвиженске Грасье знакомится с другими друзьями Братства: священниками Николаем Опоцким, Николаем Суворовым, Евгением Синадским, а также с Ольгой Морицевной Михельсон.

Священник Николай Опоцкий познакомился с Н. Н. Неплюевым ок. 1904–1905 гг. во время учебы в Московской духовной академии. Встреча с Неплюевым определила всю последующую жизнь молодого священника. Побывав в братстве, отец Николай навсегда полюбил идею братской жизни.  В годы, которые Грасье описывает в своих воспоминаниях [3], свящ. Николай Опоцкий пытался организовать Трудовое братство в Велебицах (Новгородская епархия).

Еще один частый посетитель Воздвиженска, священник из Новгородской епархии Николай Суворов. Грасье пишет о нем, что он — «друг отца Николая Опоцкого, человек пламенный, полный проектов, мечтающий объединить живущих неподалёку священников и основать братство» [4].

Священник Евгений Синадский познакомился с Н.Н. Неплюевым в стенах Московской духовной академии. Пастырско-Просветительное братство, членом которого был о. Евгений, образовалось в Академии в конце 1906 года. Оно стало инициатором приглашения Неплюева с циклом лекций. В начале 1907 года Неплюев с огромным успехом прочел в Академии 7 лекций и посетил собрания академического братства. О. Евгений не только приезжал в Воздвиженск сам, но и привозил с собой студентов Академии. Будучи «почитателем и апологетом братского идеала» [5], он не только регулярно навещал своих воздвиженских друзей, но и стал проводником дела Братства в Москве.

Уже после смерти Неплюева, происходит знакомство Крестовоздвиженского братства с Ольгой Морицевной Михельсон, руководителем Общества попечения о бесприютных детях. Летом 1908 года она впервые посетит Воздвиженск. К тому моменту Общество существовало уже 10 лет. В его ведении находился Мариинский приют, в котором количество призреваемых детей все время увеличивалось [6]. Общество содержало в приюте мальчиков в возрасте до 8-ми лет, девочек — до 12-ти. По достижении этого возраста дети пристраивались в другие приюты. Впоследствии Общество открыло ремесленные мастерские, школу садоводства и огородничества, школу кустарно-художественного корзиноплетения и другие заведения.

Как дружба себя проявляла?

В воспоминаниях Грасье нет признаний и крайне мало каких-либо подробностей разговоров. Чаще всего в его тексте встречаются немногословные фразы: «Мы молились, пили чай и вели разговоры до двух часов утра» [7], или — «мы читали и комментировали место из Евангелия, о том, как Пётр ходил по водам; в тот же день были именины двух сестёр: мы им пели «многая лета», а потом пили чай, продолжали братскую беседу. Вернулись мы уже под светом луны, отражавшемся на поверхности пруда» [8]. По сути, Грасье описывает таким образом саму жизнь, которой он был захвачен, в которой тесно переплетались братское общение, тепло сердец и открытость.

Стоит отметить, что вскоре общение связывало уже не только каждого из друзей братства с крестовоздвиженцами, но и друг с другом. Так, в 1909 году Грасье посетит приют Ольги Морицевны, чтобы поближе познакомиться с ее делом: «Там я увидел «тётю Олю», как звали её дети в свойственной ей обстановке, в её приюте, <…> и мне казалось, что я и не уезжал из Воздвиженска» [9].

В трудных ситуациях друзья укрепляли друг друга письмами и личными встречами. Так, когда в 1911 году шалонский епископ [10] запретил Грасье посещать Россию и перевел, а точнее «сослал», его в маленький деревенский приход Кувро, русские друзья поддерживали аббата письмами, которые приносили ему, по его собственным словам, «утешение, всегда приятное, а иногда и просто необходимое» [11]. Вскоре Мария Николаевна Уманец посетила Грасье в его деревенском приходе. Весной 1912 года она лечилась в Каннах по рекомендации врачей после воспаления легких и на два дня заехала в Кувро. Он писал: «В течение двух дней маленький приход в Кувро превратилось в уголок Братства» [12].

На каких основаниях строилась дружба? Что связывало этих людей?

Мы видим, что в этой дружбе соединились люди разного опыта. К примеру, что может связывать католика и православных, учитывая неизбежные разногласия по ряду богословских вопросов? Среди таких вопросов, в частности, можно отметить отношение к А.С. Хомякову, которого горячо любил Неплюев и все крестовоздвиженцы. В то же время известны резкие антикатолические высказывания Хомякова, что, конечно, отталкивало Грасье. Однако Неплюеву удалось преодолеть его негативное отношение: «В моих беседах в Воздвиженском одно имя упоминалось наиболее часто — это имя Хомякова. <...> Было бы слишком долго рассказывать, каким образом посредничество Николая Николаевича привело меня к изучению всех сочинений Хомякова. Согласованность его жизни и литературной деятельности помогла мне, наконец, уловить его идею» [13].

Другой непростой для крестовоздвиженцев вопрос: как сочетать отказ братства от бессистемной благотворительности и дружбу с руководителем благотворительного общества? Неплюев резко критиковал благотворительность, называя ее «бессистемной», считая ее паллиативом, каплей в море, временно облегчающей страдания людей, но не способной решить проблему в корне, не способной по-настоящему бороться с нищетой и страданием людей. Он подчеркивал, что это не означает, что не нужно помогать людям вовсе, но любовь должна стать основой жизни, тогда можно будет исправить и пороки общества, порождающие зло в жизни социальной. Путём качественного изменения ситуации Н.Н. Неплюев называет образование христианских братств. Конечно, Крестовоздвиженское братство свято хранило верность всем заветам своего основателя, поэтому отношения с благотворительным обществом вряд ли можно было предвидеть.

Тем не менее, именно отношение к идее братства, к братской жизни стало определяющим в их отношениях. Лучше всего это выражают слова Грасье, который уезжая из Братства после очередного посещения, записывает: «Куда бы я ни шёл, я всё время говорил о Братстве, стараясь пробудить в других тот же интерес, который оно пробуждало у меня».

Стала ли эта дружба творческой средой, давшей импульс созидания вне Братства?

В первую очередь обращает на себя внимание тот факт, что все друзья крестовоздвиженцев так или иначе стремились распространять идею братства дальше.

В 1911-1913 гг. благодаря о. Евгению Синадскому была предпринята попытка создать в Москве школу «с режимом братской жизни». Однако, эта попытка по ряду причин оказалась неудачной.

Значительно более плодотворным оказалось общение с Ольгой Морицевной. Уже в отчете Общества за 1909 год присутствует упоминание об о. Николае Суворове, проводящем ежедневные беседы по образцу воздвиженских школ с девушками из ремесленной мастерской Общества: «Кроме домоводства и ремесленного их обучения, обращено очень тщательное внимание на воспитание их душ, на их сознательное отношение к жизни и к труду, на развитие в их сердцах любви друг к другу и стремления к высшим идеалам. Для этого с ними ведутся священником Николаем Суворовым ежедневные беседы, обсуждаются все их поступки и освещаются все факты их повседневной жизни. Такого рода воспитание имеет на них крайне благотворное влияние, у них появилась и любовь к труду, который ими исполняется охотно и весело, отношения между ними делаются мягче и сердечнее…» [14].

В том же 1909 году Ольга Морицевна привезла в Воздвиженск нескольких своих воспитанниц, а вскоре в ремесленной мастерской образовался братский кружок по образцу воздвиженской школы, в который вошло 15 девушек. Тесное братское общение между Мариинским приютом и Крестовоздвиженским братством приносило вдохновение и укрепление воспитанниц в братской жизни. Так, в 1913 году одна из приютских воспитанниц пожелала остаться в Воздвиженске и вступила в Младший братский кружок.

Чем все закончилось?

Начавшаяся первая мировая война затруднила общение крестовоздвиженцев и их друзей. Грасье был мобилизован в 1914 г. капелланом в 40-ю пехотную дивизию. О. Николай Опоцкий тоже оказался на фронте. Ольга Морицевна писала в 1914 году Грасье: «Мы думали Вас увидеть осенью у наших друзей в Воздвиженске, куда мы собирались поехать 15 августа. Но начало войны лишило моих детей этой большой радости. Из Воздвиженска у нас уже давно никаких новостей, да и сама я из-за моих дел давно уже туда не писала...» [15]. Не состоялась поездка и в следующие два года.

Грасье снова удалось вернуться в Россию лишь в мае 1917 года. Ему удалось увидеться с Ольгой Морицевной и в августе он встретился в Москве с о. Александром Секундовым, приехавшим для участия в Поместном соборе Православной Российской церкви. «Это был момент очень большой радости», — вспоминал Грасье. — «Я так хотел поехать в Воздвиженск. Мысль о том, чтобы увидеть снова моих добрых и верных друзей оттуда была одной из возможных радостей по возвращении в Россию. Но как рискнуть путешествовать в подобных обстоятельствах? Мы находились посреди революционного беспорядка; русское разложение чувствовалось со всех сторон … особенно на железной дороге. Даже если можно было представить, что я смогу добраться, смог бы я оттуда уехать? Я не осмелился рискнуть и вернулся в Петроград, так и не увидев моего дорогого Братства» [16].

Это была последняя встреча друзей. Их связи после 1917 года практически прервались, за исключением общения с о. Николаем Опоцким, которое продолжалось и в 1920-х. Свящ. Николай Опоцкий в 1922 году был хиротонисан во епископа. Он приехал и жил в братстве в сложной ситуации, когда ему необходимо было скрыться от преследования обновленцев. В дальнейшем он активно противостоял обновленчеству, создал несколько трудовых братств в разных городах.

Общество попечения о бесприютных детях прекратило свое существование после 1918 года. Мы ничего не знаем о судьбе Ольги Морицевны, священников Евгения Синадского и Николая Суворова. Руководители Крестовоздвиженского трудового братства были репрессированы в 1924-1925 гг. и братство прекратило свое существование. Аббат Альбер Грасье не знал, что стало с его друзьями, за исключением того, что до него дошли слухи о репрессиях в отношении братства. «Что стало с ними? И с людьми, и с вещами? Что осталось от дела Николая Николаевича? Сердце отказывается признать, что столько веры и искренней любви были впустую и не оставили никаких следов» [17], — пишет он эти горькие слова в заключительных абзацах своей рукописи. Он стал признанным специалистом по истории славянофильского движения и личности А.С. Хомякова. Итогом его знакомства с православием стала большая докторская диссертация «А.С. Хомяков и движение славянофилов» [18], изданная двухтомником в Париже в 1939 г., и неизданная монография о Неплюеве, неоднократно цитировавшаяся в докладе.

Таким образом, дружеский круг Крестовоздвиженского братства, начавший формироваться еще при жизни Неплюева и в конечном итоге ставший творческой средой, дал мощный импульс созидания. Даже после революции, которая помешала дальнейшему созиданию, друзьям удалось сохранить созидательный импульс, полученный в любящем дружеском и братском общении. Ведь если бы не встреча с Неплюевым и братством, диссертация Грасье о Хомякове и Неплюеве едва ли была бы написана. Также и созидание братств в советское время везде, где бы ни появлялся еп. Макарий Опоцкий, было бы невозможно без его личной встречи с Неплюевым и дружбы с братством.

Доклад публикуется в сокращении. Полная версия доклада будет опубликована в сборнике докладов конференции «Дружеский круг как начало соборности и солидарности в России» (Москва – Подмосковье, 9-11 марта 2016 г.).