«Как мало людей интересуется историей»

Жизненный путь архиеп. Михаила (12.05.1912 – 28.02.2000) был интересен и сложен; владыка стал свидетелем почти всех трагических событий ХХ века. Церковный путь будущего архиепископа начался очень рано. Еще в детстве он начал читать в церкви, и был посвящен в стихарь митрополитом Вениамином (Казанским), расстрелянным большевиками в 1922 г. Он всегда был глубоко верующим человеком и даже в самые суровые годы испытаний оставался верен Христу и Его Церкви. В юности он был свидетелем обновленческого раскола и вполне осознанно сохранил верность патриарху Тихону.

Служить Церкви Христовой в священном сане владыка Михаил мечтал с детских лет, но только в 1955 г. он получил благословение стать священником от митрополита Ленинградского и Новгородского Григория (Чукова). Он принял сан в 1958 г. Принимать монашество не хотел, но митрополит Никодим (Ротов) со свойственной ему прямотой сказал, что, отказываясь сейчас от монашества, о. Михаил совершает предательство по отношению к Церкви. В 1966 г., откликнувшись на настоятельную просьбу митр. Никодима, был возведен в сан епископа.

Владыка остро чувствовал необходимость серьезных церковных реформ, опирающихся на решения Поместного Собора 1917-1918 гг. Он обличал проблемы современной ему церковной действительности – обрядоверие, ложное благочестие, «захлестывающее церковную действительность», низкое качество духовного образования и выпускаемой духовной литературы, отмечая, что церковь, видя все это, ничего не делает. Вл. Михаил желал, чтобы народ Божий был просвещен, считая основной задачей, стоящей перед церковью, катехизацию.

На протяжении последних лет своей жизни владыка Михаил, несмотря на возраст и болезни,  выступал, записывался на радио, поддерживал Свято-Филаретовский православно-христианский институт в непростое для него время, будучи активным членом его Попечительского совета.

Почти 50 лет он отдал Церкви как пастырь-священник, 35 – как епископ и всю жизнь – как ее верный сын. Владыка Михаил оставил не только письменные труды, но и множество учеников, почитавших его не только как православного епископа, но и как русского интеллигента, всю жизнь посвятившего служению Церкви Христовой.

Санкт-Петербургский Портал Христианин опубликовал небольшую брошюрку «Разрозненные мысли вслух"», где собраны мысли архиеп. Михаила (Мудьюгина) по разным поводам. Предлагаем вашему вниманию записи владыки Михаила 1977-1979 гг., объединенные составителями брошюры в одну тему:

Историзм и антиисторизм

Абсолютизация историзма в сегодняшнем мире? Так ли это? Подобное утверждение мне представляется именно в сегодняшнем мире абсурдом. Мир движется очень настойчиво в обратном историзму направлении. Причем, движение это принципиальное, осмысленное, в таком движении – весь смысл, философия понимания мироустройства Нового времени. Мне то, возможно в силу консерватизма, очевидно иное – современный мир абсолютизирует именно антиисторизм!

Антиисторизм – методология любого и во все времена универсума. Всякий универсум, за исключением христианства, стремится к уничтожению национальных своеобразий, стремится придать всему «общее выражение лица». Борьба с историей, культурой, традицией, обычаями при универсуме неизбежна, как неизбежно и то, что такая борьба продолжается борьбой с личностью. А значит, всякий универсум, как бы он ни начинался, как бы себя не декларировал, как бы он сам о себе не думал, он всегда устремлялся к тоталитарной системе, к деспотии, более того – к тирании.

Убежден, что всякая попытка всемирной универсалии, за исключением христианства, есть богоборчество.

Как мало людей интересуется историей, – и большой, что постигает мир и человечество, и малой, что рассказывает о семье. Такое равнодушие – феномен цивилизации, порожденной гуманизмом. Отказ человека от исторического знания – есть родовое предательство. В этом отказе – укоренившийся конформизм. И, – больше! – в этом заключен суицид нынешней цивилизации, потому что, повторю, хоть это и банальность, – но вне истории человек не живет, без прошлого и в самом деле нет будущего.

В числе факторов, влияющих на коллективное и индивидуальное сознание, а, следовательно, и на склад общественной и личной жизни, весьма существенное место занимают географический и климатический факторы. Их воздействие имеет стабильно направленный характер в противоположность фактору социально-экономическому, быстро меняющемуся и вызывающему, соответственно, переменные во времени функциональные изменения в психической и общественной жизни. Сюда же следует отнести биологический фактор. Голод, любовь (половая), рождение, смерть – явления постоянные, неизменные из поколения в поколение. Биологический фактор – самый устойчивый и, пожалуй, самый действенный.

Именно, благодаря действию стабильных факторов (отбрасывая пока факторы метафизические), история человечества сохраняет определенное единство во всем многообразии своих общественно-бытовых форм.

Когда говорят (и пишут) о завоевании царской Россией Грузии, Азербайджана, Бухары, Хивы и других самостоятельных народов и государств, то указывают на объективно­ прогрессивное значение этих завоеваний, признавая в то же время (как бы нехотя), что политика царской России имела захватнически-империалистический характер. С таким же основанием можно было бы говорить о прогрессивном значении для Индии захвата ее англичанами, или для Алжира – Францией. Этого, однако, не утверждают. Почему? Только потому, что в первом случае носителем грабительского колониализма была «родная Россия», а в остальных случаях – французы, англичане, которых следует судить по всей строгости законов «гуманности» и прочего лицемерного словоблудия.

Если бы Царское Правительство располагало бы такими средствами массового привлечения интереса и времяпровождения как футбол и хоккей, да плюс еще телевидение, то революция, вероятно, не состоялась бы. Наверное, слабая политическая активность масс за рубежом в значительной мере объясняется тем же.

Россия в ХХ веке совершила попытку самоубийства. Быть может, не однажды. Удались они или нет, видимо, станет понятно со временем, возможно к середине следующего столетия. Тогда и станет понятно, был ли ХХ век в нашей истории только трагедией или – катастрофой.

Очень может быть, что идея «Третьего Рима» для вождей только что образовавшегося Московского великорусского государства была не более, чем удобным идеологическим приспособлением в политике. Время показало – это и в самом деле очень удобно для власти, хотя крайне обременительно для страны в целом. И, тем не менее, нельзя не видеть того, как плотно, «без зазора», как естественно «легла» эта идея на Россию, как органично слилась с ее судьбой, вместе с тем определяя эту судьбу на века вперед. Но не судьба ли России – взять на себя не только высокий статус, взять, так сказать, «порфировую роль», но и бремя грехов, ошибок, заблуждений двух предыдущих «Римов»?! Не судьба ли России в том, чтобы пройти вновь по пути, с которого ее предшественники когда-то по каким-то причинам уклонились? Пройти, прожить И осмыслить их? Наконец-то осмыслить и переосмыслить заново? Но ведь это путь трагический, которому сопутствует одиночество и жертвенность. Это – миссия глобально, грандиозно историческая. Она под силу только такому народу, только такой стране, от которых Господь не отнимает Своей Благодатной длани. И вот, в конце этого пути, если его с Божией помощью, и никак иначе, удастся одолеть, и родится Святая Русь!

Социологически необъяснимо, почему Ленин считается уникальным явлением, возникшим и расцветшим притом на почве уходящего общественного строя? Почему теперь, в условиях социализма, Ленины не появляются десятками? При коммунизме их можно ожидать уже в количестве многих сотен, если не тысяч, причем сходство с Лениным будет конечно в своеобразии каждого «Ленина», в том, что они будут столь же велики, сколь непохожи на первого.

Сталин, конечно, – чудовище. Но вряд ли в большей степени, чем длинный ряд тиранов из далекого и не слишком далекого прошлого. Сталин страшен не своей оригинальностью, а своей типичностью. С тиранами время творит порой странные метаморфозы – в человеческой памяти они становятся героями. Не всегда, но часто. Но герой – это же образ положительный, пример для подражания. Да, а потом мы удивляемся, отчего история человеческая выписывает такие сумасшедшие зигзаги, и все по нисходящей.

Тайна власти Сталина – не в его уме, а в животном инстинкте выжить любой ценой. Его ум, как и весь комплекс – вопиюще банальны и вульгарны, а поэтому совершенно лишены рефлексии. Резонирующее пространство рефлексии – вот где слабость правителя. Сталин был этого, в силу своей примитивности насекомого, полностью лишен.

Честный солдат и честный бюрократ, даже если их соединить вместе – это еще не политик. Наиболее яркий пример тому ­Николай I.

На примере Брежнева видно, что зощенковский антигерой может взобраться на самую вершину власти, что «кухарка может управлять государством», что она и будет им управлять как кухарка. Дальше – только системный распад.