«Есть в церкви замечательная традиция – когда одно поколение христиан учится у другого…»
9 февраля в часовне Свято-Филаретовского института состоялась встреча, посвященная дню памяти новомучеников и исповедников российских, организованная Покровским и Крестовоздвиженским малыми православными братствами. «Есть в церкви замечательная традиция — когда одно поколение христиан учится у другого поколения», — отметили в своем вступительном слове ведущие, предложив всем собравшимся поразмышлять над вопросом о качестве нашей современной христианской жизни в свете опыта новомучеников и исповедников Российских.
На встрече прозвучали сообщения, сопровождаемые показом редких архивных материалов, о трех замечательных исповедниках веры — прп. Севастиане Карагандинском и архим. Борисе (Холчеве), которые были духовными учителями убиенного прот. Павла Адельгейма, а также о выдающемся епископе-катехизаторе Макарии (Опоцком) — основателе нескольких православных братств в 1920-х — 1930-х гг.
Опыт веры и исповедничества этих людей действительно вдохновляет. Во время жестоких гонений на церковь, невзирая ни на какие внешние обстоятельства, они собирали вокруг себя людей, жаждущих жизни по Божьей правде. Но как им это удавалось?
Рассказывая о прп. Севастиане Карагандинском, Ольга Филиппова, студентка СФИ, привела такой факт из его жизни: в 1933 г. он был в очередной раз арестован, и сотрудники ОГПУ пытались заставить его отречься от веры. Не добившись нужного результата, они ночью выставили его в одной рубашке на мороз. Караульные при этом сменялись каждые два часа. Сам о. Севастиан потом свидетельствовал об этом так: «Божья Матерь распростерла надо мной свой шалашик, и я не замерз». В заключении он работал на лесоповале в Тамбове, а потом оказался в лагере в Караганде. После освобождения в 1939 г. он решил остаться в тех местах, чтобы послужить людям, оказавшимся подобно ему в тяжелейших условиях на грани выживания. Докладчица зачитала некоторые сохранившиеся воспоминания об этом времени самих жителей Караганды. «Кругом голая степь, стоит шест с надписью “55 поселок”; солдаты охраняют нас, чтобы мы не разбежались. Отец пошел, нарубил дрова. Мы вырыли яму, поставили шалашик и в этой землянке жили до Покрова. А на Покров снег выпал 50 см. Брат утром говорит: “Мама, дед замерз, и я от него тоже замерз”. Кинулись к нему, а дед уже умер… Строили мы бараки — ни стекол, ни дверей. Отец тогда еще живой был. Нальет в корыто воды, она замерзнет, и эту льдину он вместо стекла вставляет в окно. В бараки вселяли человек по двести. Утром встанешь — там десять человек мертвых, там пять…»
Отец Павел Адельгейм в свое время вспоминал, какое определяющее воздействие на него оказали личность и общение с о. Севастианом: «Сознательно я вошёл в церковную жизнь в Караганде. Когда отца арестовали, мать со мной на руках пошла в НКВД, добиваться правды. Её арестовали, а меня отправили в детский дом. Это был мой первый срок в детском доме. <…> Мать осудили и отправили по этапу в Казахстан. В казахстанской ссылке мы с ней прожили до смерти Сталина. <…> Я учился в школе. Однажды поехал в Караганду и "случайно" нашел православную общину отца Севастиана в Большой Михайловке. С тех пор я бывал там регулярно. …в Б. Михайловку мы ездили вместе. Там был молитвенный дом, но служить в нем не разрешали власти. Поэтому приходилось служить по ночам в частных домах. Эти богослужения организовал о. Севастиан, келейник старца Нектария из Оптиной пустыни. Церковная община всегда имеет стержень, вокруг которого формируется её духовная жизнь. Таким стержнем в Б. Михайловке был о. Севастиан».
Далее было сообщение Александра-Эдуарда Прибойко, студента СФИ, о духовном пути архим. Бориса (Холчева) — ученика оптинского старца Нектария и духовного сына сщмч. Сергия Мечева. По благословению о. Нектария Борис оставил научную деятельность, которой серьезно занимался, и в 1928 г. был рукоположен во дьякона в домовой церкви села Котельники. Летом того же года рукополагается в священники. Принятие священного сана в это время для любого человека означало сознательный выбор крестного пути. В 1931 г. о. Бориса арестовали, приговорив к 5-ти годам лагерей. Ссылка для отца Бориса была тяжела, особенно страшен был этап. Тех, кто падал на дороге, оставляли умирать, этап, не останавливаясь, двигался дальше. Желая поддержать измученных людей, идущих рядом, о. Борис сказал: «Поверьте, придет время, мы и этот этап будем вспоминать, как прошлое». Отец Борис выжил. В 1948 г. определяется место его служения — Средняя Азия. В этом же году он становится благочинным Ферганского округа. (Значительный период служения о. Бориса проходил под началом еп. Гермогена (Голубева) — еще одного выдающегося человека, исповедника, пастыря, который был настоящим любящим отцом для всех церковнослужителей в своей епархии.)
К своему служению о. Борис относился очень ответственно, крещение совершал только после беседы с оглашаемыми и их восприемниками. Это подтверждает запись из его дневника: «Молитва только и может преобразить человека, особенно молитва родительская. Родители, не молящиеся за своих детей, совершают преступление». Видимо, тогда же появились его «Огласительные беседы с крещаемыми». Таким образом, еще в те далекие годы, под советским идеологическим диктатом, о. Борис ясно осознавал необходимость катехизации, духовного просвещения людей, вступающих в церковь.
Практически все время зрелой жизни архим. Бориса (Холчева) пришлось на период гонений со стороны советской власти на церковь, активным членом которой он все эти годы был. Поэтому преследования не обошли и его. Вместе с тем видно, что верность, послушание Господу и своим духовным учителям помогли ему с помощью Божьей и многих верных Его чад преодолеть все превратности, развить и приумножить свои дары, причем именно в церкви и для церкви.
Новыми изысканиями о еп. Макарии (Опоцком) и его братчиках поделилась студентка магистратуры СФИ Александра Буданова. Александра сейчас занимается исследованием уникальных архивных материалов, связанных с жизнью и деятельности владыки Макария и основанных им в 1920-х — 1930-х гг. братств в нескольких городах Северо-Запада России. Главным делом жизни еп. Макарий считал создание братских общин, чтобы совершалось постоянное преобразование их членов в настоящих сынов Божьих. Первое такое братство появилось в Череповце в сер. 20-х гг. Члены братств жили вместе и имели общее имущество. Примечательно то, что братства собирали людей самого разного происхождения и социального статуса; главным было стремление живой веры и совместной христианской жизни. Именно в такой форме общинной жизни, по мнению еп. Макария, может раскрыться замысел Божий о человеке.
Рассказ сопровождался показом уникальных фотографий из архива членов братства еп. Макария, а также фрагментами из видеоинтервью с последней братчицей Екатериной Ивановной Пикиной, скончавшейся в декабре 2012 г. Вот ее слова о владыке Макарии (которого она застала вплоть до его кончины в 1941 г.) и о братстве: «Для него было так: что Христос сказал — значит человеку эту достижимо без всякого сомнения. Только проси силы и разума… Мне было 6 лет, когда мама умерла, а сестренке самой младшей 3 года. Однако мы так прожили, что и сиротства не почувствовали. Это благодаря братству. Это такая жизнь, что надо прикоснуться к ней, чтобы, так сказать, прочувствовать…»
Подводя итоги встречи, ее участники свидетельствовали, что важно не просто глубокое изучение опыта жизни новомучеников и исповедников Российских, но и как можно более полное приобщение к нему. Ведь это опыт по-настоящему пасхальный, опыт преодоления зла и смерти.
